Мы находились ближе остальных к разлому Чаррусса. Так называли его местные жители. Континентальный разлом в коре планеты образовался еще миллиарды лет назад, во время формирования планеты из окружающей туманности. Он пролегал через горы и скрывал в себе целый континент, реки и маленькие моря. Отвесные стены, на которых ютились, как гнезда ос, города и монастыри, были хорошо защищены. Именно туда мы и держали путь.

Спуск в заросшее лесом ущелье продолжался. Река Кира, как по титаническим ступеням, текла к озеру на дне разлома, откуда вода уходила в сеть подземных пещер. У нижних берегов реки находился город-монастырь Гандсс, культурный центр одной из сотен религиозных сект гозорцев. Задача была трудная – взломать оборону укрепрайона и открыть путь идущей следом за нами армии Империи для дальнейшего развития успеха.

Ценность монастырей была не в их месторасположении, а в знаниях, тысячелетиями сберегаемых внутри.

Командование, сделав определенные выводы из ситуации, решило сократить контингент оккупационных войск с миллиона до трехсот тысяч солдат, запретив использовать ядерное, инфрануклонное, мезонное и другое оружие массового уничтожения, тем более против монастырей, библиотеки которых могли пострадать при обстрелах. Количество элитных спецвойск, наоборот, увеличить и довести до трехсот тысяч человек, для поисков и добычи любых артефактов, связанных с Демиургами – бывшими хозяевами Гозора. Военная кампания на Гозоре стала вестись тоньше и элегантней, напоминая шахматную партию в темной комнате. Здесь успех зависел не от грубой силы, а от умения, хитрости и везения.

Танк медленно ехал по разбитой дороге, тщательно сканируя местность впереди себя. Наш отряд растянулся на несколько километров, опасно обнажив фланги. При таком раскладе любая засада могла стать для нас непреодолимым препятствием, но выбора не было – мы уже втянулись в разлом и были готовы к атаке. Все заранее знали свои места.

– Сержант, бери киберком, будешь корректировать огонь гаубиц. Говорят, ты хороший корректировщик. Про смену маршрута сам знаю и рекомендую выбросить эту ерунду из головы. Ну, не можем мы сейчас себе это позволить, не можем. Для нас каждая минута может стать роковой. Нужно штурмовать крепость, пока к ним не подошло подкрепление! – мрачно говорил лейтенант, глядя в командный перископ танка. – Есть недвусмысленный приказ…

– Я понял, сэр. Приказывайте, что нужно делать… Разведка засекла излучение радаров. Скорее всего, передовая линия состоит из радиолокационных станций и пусковых установок ЗПУ…

Машина с жутким лязгом неслась впереди колонны, ловко маневрируя между завалами из камней и поваленных деревьев; широкие гусеницы с шипами просто перемалывали их в гравий и щепки. Командный танк был с расширенными функциями. Командирская рубка ломилась от самой разнообразной электроники. Локаторы и искусственный интеллект постоянно докладывали о следящих лучах, направленных из леса и скальных стен в нашу сторону.

– Боевая готовность номер один. Красный код. Не останавливать машины и не замедлять ход. Пробивайтесь к крепости. Нужно захватить ее до подхода основных сил противника, иначе мы увязнем в самом начале! – быстро говорил лейтенант, напряженно вглядываясь в перископ. – Всем пехотным подразделениям быть готовыми покинуть машины и начать штурм. Подолгу на одном месте не стоять! Все время двигаться только вперед, взламывая оборону шаг за шагом. Если увижу отступающих или бегущих, лично расстреляю.

Скалистая тропа разлома уходила все ниже и ниже, упираясь в новый крутой поворот. Сверху по броне ударили снаряды из РПГ, выпущенные почти в упор. Нависавшие над нашими головами скалы не способствовали ответному огню, поэтому мы мужественно терпели уколы, мечтая лишь о том, чтобы поскорее миновать этот отрезок пути. Прорываясь под градом пуль и осколочных разрывов, танкисты отчаянно пытались прорваться вперед, но при этом не улететь в пропасть на резком повороте. Поступили данные о потере трех легких танков и двух бронемашин с экипажами. Их горящие остовы пришлось сбросить в пропасть, чтобы они не перегораживали дорогу остальной колонне. Бешеная тряска в танке прерывалась резким торможением у очередного поворота. У меня от страха захватывало дух, стоило танку заскользить юзом к изломанному краю пропасти. Глубоко ушедшие под весом машины грунтозацепы нещадно дробили каменную тропу, оставляя за собой развороченную колею.