– Входите. – Дверь полуоткрылась, в коридоре были хорошо слышны слова приветствия.

Дверь скрипнула, и в комнату вошел высокий мужчина в строгом костюме. Это был генерал Бордин, его наставник и одновременно тесть Дмитрия, поддерживающего дружеские отношения с руководителями фонда. Его серебристые волосы блестели под светом люстры, а взгляд оставался таким же пронзительным, как всегда. Генерал двигался уверенно, его шаги были размеренными, а осанка выдавала военного человека.

На нем был классический деловой костюм темно-синего цвета, отутюженный до безупречности, с белоснежной рубашкой и галстуком в тон. Его лицо было спокойным, но глаза говорили о многом – опыт, мудрость и постоянное чувство тревоги.

– Ты получил послание? – спросил генерал, подходя к столу.

Дмитрий кивнул, протягивая ему фотографию. Генерал взял ее в руки, внимательно рассмотрел и покачал головой.

– Я думал, это все закончилось… – Пробормотал он. – Видимо, я ошибался.

Генерал медленно достал из внутреннего кармана пиджака сложенный лист бумаги, который казался настолько важным, что его движения стали особенно осторожными. Иван Павлович положил лист перед Дмитрием, и тот заметил, как рука генерала слегка дрогнула – возможно, от напряжения или от тяжести знаний, которые содержались в этом документе. Лист был аккуратно разглажен, но даже сквозь его сложенную форму проглядывали очертания чего-то значительного.

На нем была разложена карта Европы, испещренная точками красным маркером, словно кто-то наносил отметины охотника, выслеживающего свою добычу. Каждая отметка символизировала место убийства политика или общественного деятеля, чьи взгляды были направлены против глобализации и европейской интеграции. Эти жертвы не были случайными: все они имели одну общую черту.

Они выступали против возрождения старых порядков, против тех идей, которые пытались снова пробиться сквозь время, словно семена древнего зла, прорастающие в новом мире. Их идеалы казались слишком смелыми для тех, кто мечтал о восстановлении прошлого, о возвращении к чему-то давно забытому, но всё ещё опасному.

Дмитрий провел пальцем по точкам на карте, чувствуя, как кожа слегка цепляет шероховатую поверхность бумаги. От прикосновения ему, казалось, что каждая отметка начинает светиться, словно живые раны, оставленные историей, пришлось даже посмотреть на подушечки пальцев. Точки образовывали некую линию, которая шла через Германию, Австрию и заканчивалась где-то в Альпах. Это была не просто последовательность координат – это был маршрут, след которого вёл к сердцу заговора, к тому, что могло изменить весь ход событий.

Карта была старой, но тщательно сохраненной, словно её владелец знал, что она станет ключевым свидетельством в битве между прошлым и настоящим. Её поверхность была чуть шероховатой от времени, а красные метки выделялись ярко, словно кто-то специально хотел обратить внимание на их значение. Они казались почти свежими, будто только недавно появились, напоминая о том, что история, которую многие считали законченной, продолжала жить своей тайной жизнью, оставаясь готовой к новым проявлениям.

– Посмотри внимательно! – Сказал генерал, указывая на карту. – За последние три месяца зарегистрировано восемь убийств. Жертвы выбраны тщательно. Никаких следов, никаких свидетелей. Только одна деталь связывает их всех: каждый из них получил анонимное предупреждение за день до смерти. Предупреждение состояло из одной фразы: «Черное Солнце восходит снова» .

Дмитрий задумался, представляя себе этих людей. Политики, общественные деятели, журналисты – все они были частью системы, которая пыталась защитить демократические ценности. Теперь их жизни оборвались так же внезапно, как и безжалостно. Он представил себе их семьи, друзей, которые никогда не узнают правду.