Однако в дальнейшем общество вынуждает их объединяться, теснее сплачиваясь для взаимной защиты, ибо они отличаются от всех остальных. Следовательно, каждый изучает внутренний мир другого, продолжая создавать себя в этой ненависти-любви. Несмотря на полное взаимопонимание, они, тем не менее, всегда питают ненависть друг к другу. Однако любого, кто нападет на одного из них, они атакуют вместе.

В рамках клеточного единства обоих близнецов необходимо различать и обращать внимание на то, кто из них исполняет роль «министра иностранных дел», а кто – «министра внутренних дел». Бывает так, что один из близнецов робкий интраверт, а другой – экстраверт, один – умный, а другой – не очень: в реальности они всегда остаются одним и тем же. Это – разные феноменологии одного единственного контракта, заключенного навеки, чтобы выжить в своем противостоянии обществу.

Аутентифицирующую психотерапию нельзя проводить только с одним из близнецов. Даже если один из них здоров, а другой болен и консультируется один, то рано или поздно нужно будет встретиться со вторым, так как психологически они всегда едины.

Близнецов необходимо воспитывать совершенно по-разному и, по возможности, в разных местах, несмотря на их постоянное стремление к воссоединению, разлучая в детском саду, в школе, приучая по-своему одеваться и т.д. Оказываясь вместе, близнецы возобновляют свою игру в «министра иностранных дел» и «министра внутренних дел»: изменяясь внешне, но всегда сохраняя идентичность, они склонны в той или иной степени к повтору и регрессу.

Даже если близнецы скучают друг без друга, не следует поддаваться их уговорам, продолжая спокойно и мягко настаивать на раздельном воспитании их качеств. Лишь при этом условии можно помочь каждому из них достичь совершенства.

Некоторые дети, которых я называю «демоническими»[68], уже в матке обладают структурированным монитором отклонения, поскольку их рождение сопровождается висцеральной ненавистью со стороны матери. Для устранения монитора отклонения у таких детей необходимо вмешательство одного из родителей[69].

Например, жена одного крупного бизнесмена не пожелала смириться, как и многие, с превосходством мужа, поэтому, рожая дочь, она надеялась добиться его краха. В глубине души эта женщина испытывала потребность уничтожить мужа, но, потерпев неудачу в одиночку, начала использовать для этого свою дочь, которая уже при рождении была «запрограммирована» на то, чтобы причинять отцу сильную боль или создавать ему серьезные проблемы.

Девочка могла проявить несгибаемое упорство и волю, выходящие за пределы человеческой логики. Она оказывала сопротивление взрослым и детям и с необычайной целеустремленностью шантажировала собственную мать, непрерывными многочасовыми рыданиями, доводя ее до отчаяния.

Когда этот человек обратился ко мне за помощью, – девочке было тогда два года – я посоветовал ему действовать следующим образом: прежде всего, заручившись полной поддержкой жены, он должен был в присутствии матери разговаривать с дочкой как со взрослой, выказывая по отношению к ней всю ненависть и неприятие, на которые был способен. Выражая словесно ее чудовищность, он устранял чуждую реальность, которую она носила внутри себя, и с любовью возвращал ей человечность.

Сегодня у него действительно человечная и необыкновенная дочь, которая самостоятельно продолжила собственное становление и надеется только на собственные силы. Однако подобное действительно жестокое хирургическое вмешательство, запрещенное психотерапевту, позволительно только родителю, действительно любящему своих сына или дочь. Кроме того, подобная операция возможна только до определенного возраста, то есть не позже двенадцати лет, поскольку потом ребенок структурируется самостоятельно.