Муж обернулся, и тот, кто нес меня на руках, быстрым шагом подошел к машине, и я оказалась внутри. Я легла на заднее сиденье и попыталась встать, опираясь о спинку кресла водителя. За руль сел другой мужчина, а рядом с ним – муж. Он обернулся ко мне и спросил хриплым голосом:

– Все в порядке? Скажи хоть что-нибудь.

– В порядке, – ответила я шепотом. – А что, уже все?

– Нет, «все» будет, когда приедем домой. Потерпи еще немного.

– Конечно… а скоро мы будем дома?

– Не знаю. Смотря как поедем. Можешь поспать в дороге.

Я провалилась в тяжелую дрему, а когда очнулась, то увидела, как лучи-фары шарят по чугунным воротам, из которых вышел, щурясь, охранник, и как он чуть ли не бегом рванул к нашей машине. Я подняла голову.

– Мариночка! Все! Приехали.

Ворота распахиваются, и мы подъезжаем к дому, в котором на первом этаже горит свет. Дом нависает надо мной кораблем-громадой, и я невольно съеживаюсь. Меня подхватывает на руки мужчина, который сидел за рулем, и мы идем к дому. Впереди муж, мы за ним, и замыкает шествие охранник.

На крыльце стоит какая-то женщина, кутаясь в платок.

– Эльвира Николаевна, мы приехали.

– Ну, слава богу! – вырывается у нее. – Я так беспокоилась…

– Да-да…

В холле, куда меня внесли, зажгли свет, и я с удивлением смотрю вокруг: незнакомая большая комната, заставленная светлой мебелью, камин, около камина два кресла… Резной буфет с дверцами, за стеклами которого поблескивает посуда.

– С приездом! – мужчина опускает меня на пол, и я чуть не падаю, но муж поддерживает, и я крепко вцепляюсь ему в рукав. – Я отнесу тебя наверх, в твою спальню. Хорошо?

Муж подхватывает меня и несет на второй этаж. Я прижимаюсь к нему и по-прежнему ничего не чувствую. «Но это пройдет, – думаю я. – Обязательно пройдет. Это близкий мне, родной человек, и мы снова будем вместе. Обязательно».

Александр вносит меня в спальню – большую комнату в белых тонах. Кровать, накрытая белоснежным покрывалом, белая мебель, резной шкаф с позолотой, трюмо, стулья с гнутыми ножками. А в углу – большой игрушечный белый мишка в красном шарфике и с красным сердечком в лапах.

– Помнишь? – шепчет муж. – Помнишь этого мишку, как мы его покупали, а потом принесли сюда и любили друг друга прямо на полу, а мишка смотрел на нас. Ты еще сказала, что он тебе сразу ужасно понравился, и ты захотела его купить, потому что у тебя был такой в детстве, только поменьше.

Я не помню ни мишки, ни своего детства. Но, похоже, меня теперь это даже не пугает. Я уже свыклась со своим состоянием полного беспамятства, и главное для меня – умело все скрывать.

– Помню, – прошептала я, – ужасно спать хочется.

– Да-да, я понимаю. Ты столько натерпелась, бедная, я страшно рад, что ты – здесь, рядом со мной, под надежной охраной. И я больше тебя никуда не отпущу. Как тогда… Я думал, что умру вслед за тобой. Но ты спаслась… Бог услышал мои молитвы и вернул мне тебя.

– Да-да, – я уже почти окончательно впадаю в сон, я ничего не понимаю, и мне хочется только одного – отключиться.

Он укладывает меня на кровать и стягивает одежду. Аккуратно, словно боясь причинить мне боль своими прикосновениями.

Его руки невесомо скользят по мне. Я даже не чувствую никакого стеснения или стыда.

– Я тоже рада, что я здесь.

Раздев, он укрывает меня одеялом и целует в лоб.

– Сладких снов, маленькая. До завтра!

Проснувшись, я открываю глаза и первое время не понимаю, где я. Солнце проникает в комнату сквозь тончайший тюль, и в воздухе пляшут золотые искорки. Я с трудом встаю и вспоминаю вчерашний день. Я дома! Я у себя дома!