– Что, нахрен, происходит? – прошипел я, понизив голос. – Ты следишь за мной?

– Неважно, что сейчас происходит, – совершенно серьёзно ответила незнакомка. – Неважно, кто я такая, по крайней мере – пока. И нет, я за тобой не слежу, я вижу тебя впервые в жизни. Важно другое. Чего хочешь ты.

– Я хочу уйти, – холодно сказал я, справившись с шоком. Но, повинуясь какому-то дурацкому желанию узнать, чем всё это кончится, остался сидеть на месте.

– Не хочешь, – произнесла девушка, снова обнажая кривые жёлтые зубы в таинственной улыбке.

Я поймал себя на мысли: несмотря на её отвратительную внешность, в ней что-то есть. Тайна, которая читалась в улыбке, глазах. И что-то ещё. Другое. Чуждое. Непонятное.

– Тебе плохо? – спросила незнакомка.

– Нет, – солгал я.

– Ты хочешь изменить всё это?

– Не понимаю…

– Понимаешь, не лги мне.

– Если скажу, что – да, будто что-то изменится, – горько произнёс я. Моя нервозность прошла, накатила тоска, мучившая меня уже долгое время.

Нет, меня не бросила девушка, не отчислили из университета, у меня нет проблем с родителями или друзьями. Я просто устал. Почувствовал себя лишним, ненужным. Чёрт, я даже не понимал причины нахлынувшей на меня апатии. Просто стал другим. Сначала это доставляло мне странное, садистское удовлетворение. «Я повзрослел», – гордо говорил я сам себе, а сам ночами кусал подушку, стараясь справиться с глухой тоской, пожирающей меня. Я продолжал жить и улыбаться, скрывая за улыбкой зубовный скрежет. Нет, я не думал о суициде, никогда не думал, всегда хотел жить, и с этим «взрослением» ничего не поменялось. Но – жить не так, как живу сейчас.

– Изменится, – пообещала мне незнакомка, отвлекая от мыслей. – Стоит только захотеть, и для тебя изменится абсолютно всё.

– И что же произойдёт? – насмешливо спросил я.

– Хочешь узнать?

Прежде чем ответить, я долго изучал лицо своей собеседницы, озарённое – по-другому и не скажешь – всё той же таинственной улыбкой.

– Хочу… – прошелестел в ночи мой тихий шёпот. Мне показалось, что это слово полетело от меня к этой некрасивой девушке, вспыхнуло ярко-красной краской и отпечаталось в ночной темноте, как надпись красными чернилами на белоснежной бумаге.

Что-то кольнуло мой большой палец правой руки. Вздрогнув, я поднял руку и увидел в свете фонаря, под которым стояла скамья, крупную каплю крови.

– Контракт заключён, – деловито произнесла незнакомка, поднимаясь со скамьи. – Ты молодец, Алексей.

– Кто ты? – прошептал я, глядя в спину странной девушке.

– Продавец грёз, разве не ясно?

– И о чём я мечтаю?

– Чтобы всё изменилось, ты же сам сказал. Не волнуйся, ты поймёшь, когда это произойдёт. Прощай.

Незнакомка растворилась в ночной темноте, а я остался сидеть в свете фонарей, тупо глядя ей вслед.

Удивительно, но в моей душе забрезжила искорка надежды.

«Тогда я ещё раз покурил и пошёл домой, – вспоминал я, шагая по влажной траве. – А проснулся здесь. Уже неделю я умираю от жажды, голода и холода. Об этом я мечтал?»

Конечно же, нет. Но «продавец грёз» не солгала, действительно всё изменилось. В худшую сторону. Но скоро всё поменяется окончательно… Скоро. Надо только подождать.

Мою правую ступню пронзила боль. Я упал, инстинктивно подтягивая ногу к животу. Понимание того, что ждать осталось не так уж и долго, пришло очень быстро.

Из и без того израненной правой ступни торчала какая-то ржавая железная хреновина размером с приличный гвоздь. Что ж, рано или поздно, это должно было произойти, сетовать на неудачу нет никакого смысла. Превозмогая боль, я вырвал железяку, непроизвольно отметив, что она покрыта отвратительными зазубринами. Зашвырнув железку как можно дальше, тяжело откинул голову на пожухлую траву. Громко вздохнув, закрыл глаза, повернулся на бок и постарался расслабиться.