6. 6 глава

Открываю дверь спальни, захожу в пустую комнату. За три дня некогда обжитый дом превратился в пустующее жилище. Медленно подхожу к окну. Смотрю на лужайку, каждый Новый год лепили с детьми снеговика. В этом году снеговика не будет, впрочем, и снега в Москве нет.

Чувствую влагу в глазах, часто моргаю. Вчера позвонил заводчику, отказался от щенка, которого планировал подарить сыну и дочери. Встречался с риелтором, обсуждали продажу дома. Подумывал о том, чтобы уйти из адвокатской практики, куда-нибудь уехать. Эти мысли ничего хорошего не принесли, только еще больше почувствовал себя одиноким в этом мире.

– Натан, – в комнату заходит Руслан. Оглядываюсь через плечо, сдержанно улыбаюсь другу. Он подходит ко мне, внимательно вглядывается, вздыхает. Сжимает крепко мое плечо, выражая таким образом свою поддержку.

– Нужно ехать.

– Да. Оставь меня на минутку. Хорошо? – он понимающе кивает головой, уходит.

Три дня назад, переступив порог этого дома, понял, что жить здесь не буду. Мне физически сложно находиться в этих стенах. Вера Семеновна, видя мое подавленное состояние, разрешила мне уйти. Я ждал ее в машине, крепко сжимая руль. Она отсутствовала недолго, забрала только дорогие сердцу украшения, фотоальбомы и кое-какие вещи Эли. Потом мы почти всю ночь сидели рядом друг с другом и смотрели фотографии. Теща плакала, некоторые страницы альбома пролистывала, а я с мазохистским упорством рассматривал каждую фотографию, вспоминая, при каких обстоятельствах она была сделана. После этого ночь прошла без сна. Было выкурено две пачки сигарет, выпита бутылка виски. Наутро у меня было разбитое состояние, сесть за руль не смог, как и прийти на работу и заняться организацией похорон. Пришлось просить о помощи Руслана, который сразу же примчался ко мне, как только оказался в стране. Хорошо, когда есть друг, на которого можно положиться.

***

В зале прощания толпа народу. Я даже удивлен, что столько людей пришло проститься с Элей и детьми. Это подруги жены, ее бывшие коллеги, с которыми она поддерживала связь, приехавшие со всей страны и из-за границы родственники. Пришли поддержать меня мои коллеги, сотрудники, Никольская. Были и мои клиенты. Зачем они, тут для меня так и осталась загадкой.

Я сижу на стуле и смотрю на гробы. Три гроба в середине зала – как три ножа в сердце. Рядом тихо всхлипывает Вера Семеновна, по другую сторону от меня сидит молчаливый Руслан. Вижу в толпе Умаева с женой. Они подходят ко мне, кивают и садятся на свободные стулья сзади. Кажется, это все, что у меня осталось: два друга, теща и где-то позади Никольская.

Сжимаю двумя пальцами переносицу, мечтая, чтобы этот ужасный день поскорее закончился. Я не хотел таких публичных похорон, но Вера Семеновна настояла. Также она решила, что ее дочь и внуков стоит кремировать. Не протестовал. Я вообще мало что понимал, физически находился рядом, а мыслями не пойми где.

Мой взгляд блуждает между Элей и Эмилией, застывает на Эльмире. Дети такие крохотные в этих гробах, их лица почти сливаются с обивкой. Сглатываю, дышу через стиснутые зубы. Какая-то часть меня все еще безнадежно верит в чудо, верит, что вот сейчас мои малыши откроют глаза и засмеются, а Эля поднимется и скажет, что это жестокая шутка.

Обещаю исправиться. Обещаю впредь всегда приезжать домой вовремя, выходные проводить дома, быть рядом как можно больше. Не буду препятствовать любым начинаниям Эли, более того, я ее поддержу чем смогу. Пусть только откроют глаза...

– Натан, – зовут меня тихо откуда-то сбоку, я моргаю, непонимающе смотрю на Руслана. Он выразительно кивает на мои руки. Опускаю взгляд, вижу, что мое обручальное кольцо погнуто.