– Что еще было? Вика, я ничего не знаю!

– Т-с-с! – она потушила окурок об стену, и я услышала шаги в коридоре.

Через секунду дверь распахнулась, и я вздрогнула.

В проеме стояла Ирина.

– Вперед, работать, – бросила она помощнице и не слишком любезно добавила. – А тебя хозяин ищет. Иди к нему.

Руслан ждал меня у смотрового стекла. Смотрел на приемного сына, сунув руки в карманы. Я подошла со спины, он даже не шелохнулся. Ирина вошла в палату, чтобы его осмотреть, Вика стояла рядом с верным чемоданчиком врача, готовая подать все, что требуется или прийти на помощь, стоит Ирине хоть бровью повести.

Я наблюдала за ними. В голове был туман.

Руслан знает? Я искоса взглянула на него. Должны были доложить.

Значит, Скорпион жив…

Кто же помог ему? Зная Руслана, я бы ставила на то, что он добил бы жертву, если бы понял, что промахнулся. Скорпиона забрал кто-то, кто на его стороне. Кому он понадобился?

Ирина закончила осмотр и вышла. Они перекинулись парой слов.

– Можешь его посетить, – разрешила она.

Ник выглядел ужасно.

Избитый, с отекшим лицом и следами еще незаживших ран на лице. Он и раньше был щуплым, а на больничной койке – совсем худым. Ресницы дрогнули, и он приоткрыл глаза. Увидев нас, попытался слабо улыбнуться. Руслан улыбнулся в ответ – широко, ярче, чем другим людям. Дело не в том, что он его приемный сын. Ник – глухонемой, только так он поймет эмоции.

Руслан написал что-то в телефоне, и показал ему.

Четко произнес:

– Можешь прочесть?

Тот с сожалением качнул головой.

– Не волнуйся, – так же четко повторил он. – Врачи говорят, все хорошо. Выздоравливаешь.

Тот кивнул.

Какое-то время Руслан смотрел на него. Молчал. Выглядело это странно, но закономерно. Как еще выразить поддержку глухонемому, который не может прочесть, что ты пишешь, а читать по губам – только напрягать лишний раз.

Я стояла позади и тоже приветливо улыбалась.

Нужно было цветы купить. Белая палата смотрелась бедненько: кругом пластик, медицинские приборы, и ничего лишнего. Полная стерильность.

Он потрепал сына по руке и дал мне знак – уходим.

По нему было видно, что камень с души упал. Тревога в глазах исчезла, появилось жесткое выражение, словно он решал, что сделает с теми, кто избил Ника. Устроился за рулем с самодовольным видом и сообщил:

– Отвезу тебя домой. Тебя там ждет сюрприз.

– Сюрприз? – сердце забилось чаще.

После секрета о Скорпионе любые «сюрпризы» доводили до инфаркта. Я понятия не имела, чего ждать от происходящего!

– Просто выполняю обещание.

Прозвучало многообещающе, но я не стала давить. После хороших новостей о сыне он в добродушном настроении, вряд ли меня ждет неприятность.

– Почему ты не спросил у Ника, что случилось? – спросила я, вспомнив.

– Он не сможет сейчас писать. По-другому не ответит. Языку глухонемых его не учили.

– Почему?

Руслан пожал плечами:

– Посчитал, ему это не нужно. Для остального я специально приглашал учителя.

– А почему ты вообще его усыновил? – спросила я, давно снедаемая любопытством. – Мне сказали, он прибился к клубу, когда приют для глухонемых закрыли.

– Да.

Руслан долго молчал.

Я думаю, он не железобетонного изображал из себя, а вспоминал.

– Я мог оказаться на его месте. Понял это, когда впервые его увидел.

– И все?

– Этого недостаточно? – усмехнулся он. – Я мог это сделать, это было несложно, и я сделал это.

Зверь рассказывал, что Ник побирался у них на заднем дворе. Собирал объедки с кухни. В «Авалоне» Руслан был не один – это большое заведение. О его жестокости ходят легенды. Но только ему пришло в голову подобрать беспризорного ребенка.