Обменявшись взглядами с матерью, Альбина вышла из машины и встала рядом с вдовой.

***

... - Мирочка, что вы там написали, прочтите мне, пожалуйста, я без очков. Вы простите старику, что я вас так называю?

... - Конечно, Илья Владимирович. Но при одном условии. Вы будете в точности соблюдать мои указания.

... - Мммм, ну как скажете, Мирочка. Так что вы там указали?

Лукавством светились его глаза старого ловеласа и хищника, когда он на нее смотрел. И теплом. Простым человеческим теплом.

Илья Владимирович проходил курс реабилитационной терапии в клинике, а Мирослава как раз недавно устроилась туда работать. Красивую двадцатишестилетнюю женщину-терапевта взяли в клинику без излишних сомнений и проволочек. Не потому, что она была хорошим специалистом, скорее из-за бытующего во всех больницах мира суеверия, будто если лечит молодая красивая женщина, то пациент мужского пола всегда быстрее идет на поправку.

Так оно и вышло. Илья Владимирович при виде красивой докторши постоянно был в тонусе. Но неизвестно, кто из них тогда кого вылечил. То ли она его больное сердце, то ли он своим теплом и пониманием смог собрать ее разбитое по кусочкам.

Возможно, в жизни Илья Балкин был жестким, безжалостным дельцом. Возможно. Иначе не сколотил бы огромного состояния. Но с ней он был добрым, мягким и мудрым мужчиной. Он дарил ей тепло и понимание, не требуя ничего взамен. И она ожила, как оживает растоптанный цветок, поднялась, потянулась к жизни.

Они были счастливы вместе, живя в своем мире, где было не важно, сколько кому лет и у кого сколько денег. Он создал для нее такой мир. Всех почему-то интересовало, был ли у них секс. Был, полный неспешной нежности. А ей и не нужна была страсть, ее было слишком много в неудачном первом замужестве, на всю жизнь шрамы остались.

Но главным было совсем не это…

- Мирочка...

Его голос звучал в ушах, перекрывая глухой стук, с которым сыпались на гроб комья земли. Она сама бросила первую горсть.

- Мирочка…

Слезы текли, не останавливаясь. Мира отошла чуть в сторону, не желая смотреть, как все исчезнет под землей. Она уже простилась, но если не видеть последнего мига, он навсегда останется в безвременье незавершенным.

- Мирослава, - услышала рядом с собой.

Перед ней стояли Альбина и ее мать, София Степановна.

- Я бы хотела пригласить вас к себе, - проговорила София Степановна. - Думаю, сейчас вам будет одиноко возвращаться в пустой дом…

- Спасибо. Со мной все в порядке. Альбина, вы что-то хотели сказать?

- Нам надо поговорить. Но, конечно, не здесь, - сделала та неопределенный жест рукой, указывая на кладбище.

- Думаю, вы хотите говорить по поводу завещания? - Мира набрала в грудь воздуха.

- Вы правы. Но речь не только об этом.

- О чем здесь речь? – негромкий голос Вадима прозвучал неожиданно и слишком резко.

Женщины обернулись. Как получилось, что он подошел незаметно?

- Завтра в десять часов я бы хотела встретиться с вами у адвоката, - спокойно проговорила Мирослава, глядя ему в глаза.

- Хорошо, - не ей одной послышался металлический скрежет в его голосе.

Поворачиваясь к жене, коротко приказал сквозь зубы:

- Альбина, жди меня в машине.

Та как-то шумно выдохнула, но ушла незамедлительно. Вадим перевел жесткий взгляд на тещу:

- Вас проводить, София Степановна?

Однако смутить эту даму было непросто.

- Нет, спасибо, Вадик, - женщина вскинула бровь. – Мы с Мирославой еще немного побеседуем, если ты не против.

- Разумеется.

Мужчина кивнул, сверкнув глазами на вдову, резко развернулся и ушел. София Степановна нахмурилась, глядя зятю вслед. Проговорила: