Что бывает за жульничество в казино?

На крупье теперь смотрели все приглашенные: и гости, и партнеры. Тогда до меня дошло, что мужа не посадят за недостачу, само казино в нашем городе дело незаконное, но это нанесет непоправимый ущерб его репутации.

Непоправимый! Вопрос даже не в том, что большой босс не оставит мужа управлять компанией, а в том, что слухи по нашему городу разнесутся молниеносно, обрастая подробностями и размахом мошенничества Вити. А он стоял и ждал, когда крупье досчитает пачку тысячных купюр, даже не сомневаясь, что все будет в порядке, и внутренне насмехаясь, что Безруков просто не умеет проигрывать, цепляясь к каждой мелочи.

– Подождите! – я сделала к столу всего полшага, но этого хватило, чтобы всё внимание переключилось на меня, а крупье перестала отсчитывать купюры. – Тут недоразумение… Муж просто не знал, я не успела предупредить…

– Замолчи, – оборвал меня Витя, подходя ко мне и пытаясь не выдать раздражение. – Она перенервничала.

– Вить, там не хватает двух тысяч, – тихо, сбиваясь затараторила я, заискивающе глядя в его глаза. – Я расплатилась за минералку и…

– Ты что?! Дура! – последнее он зарычал, грубо хватая меня за локоть и утаскивая из зала к злосчастным туалетам.

Он кипел, его трясло от бешенства, я чувствовала это по железной хватке и пальцам, безжалостно вцепившимся мне в руку. Но он имел право, я прекрасно понимала последствия.

– Минералку? – сдавлено прошипел он. – Тебе, дряни, шампанское в глотку не пролезло, я не пойму? Я. Отправил. Тебя. Снять сто тысяч!

– Прости…

– Заткнись!

– Я виновата, не успела сказа…

Он наотмашь ударил меня по лицу, от чего скула сразу заныла и запульсировала, а перед глазами вспыхнули искры.

– Сука. Водички ей захотелось. Ты подставила меня!

– П-прости, – одними губами прошептала я, зажимая лицо и из последних сил сдерживая слёзы.

Витя ненавидел, когда я рыдала, это единственное, что он называл манипуляцией слабостью, и сразу пресекал такие эмоциональные выпады.

– Я вернусь в зал и улажу этот вопрос. А ты приведи себя в порядок и отправляйся домой. Поговорим там.

По его тону я поняла, что разговор мне не понравится. Даже больше, он заставит меня страдать, как только он и умеет. Пощёчина – это ещё цветочки. Если Витя впадал в бешенство, мой мир буквально полыхал радугой и всеми её оттенками.

Я судорожно вздохнула, опуская руку и перехватывая горло.

Мне стоит отпроситься с работы, ближайшие две недели я вряд ли смогу появиться на публике. И это из-за каких-то сраных двух тысяч!

– Дрянь, – презрительно повторил муж, забирая у меня из рук сумочку и поворачиваясь в сторону зала.

Я моментально бросилась в туалет, плотно закрывая дверь и уже не сдерживая надрывного воя. Витя все уладит, я не сомневаюсь, но расплата за ситуацию еще предстоит. А злой муж пугал меня до чертиков, поэтому я всегда была покладистой и старалась не выводить его из себя лишний раз, чтобы не напороться на неконтролируемую ярость Вити.

Дверь в туалет открылась, и я сразу же отвернулась, чтобы стереть разводы с лица. Щёку немилосердно жгло от удара, проще было умыться и смыть с себя весь макияж, все равно в зал я больше не вернусь.

– Что случилось? – я вздрогнула от голоса большого босса.

– Что вы здесь делаете? Это женский туалет! – зашипела я, моментально поворачиваясь к нему и вскипая от бешенства, ведь это из-за него мой самый лучший день превратиться в жуткий кошмар.

– Меня никогда не останавливали такие условности, – осклабился Марк, подходя ближе и хмурясь. – Он ударил тебя?

Тон его голоса изменился, но мне было плевать.