- Трое на одну, - скалюсь. – Так овцы тут вы, тупое стадо, которое бежит, куда ему укажут. А мозгов, чтобы поразмыслить и выбрать путь, увы, нет.

Ни один мускул не дрогнул на ее лице. Резкий выпад ногой и я уже валяюсь на бетонном полу.

Драться я не умею, силы на исходе. Но побои меня не страшат. Главное – не упасть морально, не покориться. Только не им. Довольно быть безвольной куклой.

Ко мне подбегают две ее подружки и начинают бить ногами. Боль, побои, это все для меня не ново. А в теперешнем моем состоянии, я мало что чувствую.

Скручиваюсь в позу эмбриона, перед глазами проносится вся моя жизнь. В побоях моральных, физических. Хочу сопротивляться, дать сдачи, но где мне справиться… Снова безнаказанность побеждает… Прикрываюсь как могу. До боли вжимаюсь подбородком в собственную грудь, ведь так меньше шансов, что пострадает шея и челюсть. Руками прикрыть голову. Особенно виски. Не хочется проломленного черепа. Крепко прижатые к бокам локти, надеюсь, сохранят почки. А то писать кровью потом буду очень долго…

Мне надо выжить, любой ценой. Сжаться потерпеть боль в спине, в напряженных руках... Ничего. Ничего серьезного так они со мной не сделают. А ушибы, да даже переломы, я смогу пережить.
Тело ноет от ритмичных ударов, но боль не прошивает мозг, не заставляет уплыть в беспамятство, наоборот, в какой-то момент, она придает мне уверенность и силы. Силы чтобы стерпеть, чтобы держать клокочущую во мне ярость под контролем, не накинуться в кровавом безумии на обидчиков, открывая свое мягкое тело, что может привести к смертельным последствиям. Силы, чтобы пережить это унижение, а дальше, когда эти мерзкие крысы успокоятся и забудут о моем существовании, я нанесу удар, от которого они уже не смогут оправиться.

Сцепила зубы, терплю. Им все равно меня не сломать… Не позволю… И пощады не попрошу.

- Все, харе, девки… Прибивать ее указание не было, - раздался сверху голос седовласой.

Они оставили меня в покое, расселись на лавках… А я так и осталась лежать на холодном бетонном полу.

Тело ломит. Боюсь пошевелиться. А могу ли я? Понятия не имею. Прикрылась как могла. Но физическая боль не так страшит. Хуже душевная, такое ощущение, что они своими грязными ботинками мне душу истоптали, избили и разорвали.

И так практически всю мою жизнь. Они не первые и подозреваю не последние. Когда-то у меня была счастливая семья, я тогда была совсем маленькой. Воспоминая, как кадры старого черно-белого фильма ужасов всплывают перед глазами.

Я родилась в достатке. В детстве у меня было все, о чем я могла только мечтать, ни в чем не знала отказа. Сейчас спустя столько лет, мне кажется, то счастливое время лишь плод моих фантазий. Ведь уже тогда над нашей семьей сгущались черные тучи. Но я была слишком маленькая, чтобы это заметить.

А в пять лет все оборвалось… отец привел в дом женщину с ребенком, и заявил, что теперь у меня две мамы. Я до сих пор не могу понять, почему моя мама осталась. Поему не ушла, хлопнув дверью, а обрекла нас двоих на тот ад, который продолжается и по сей день.

Отец не выгнал маму, он сказал, что такому мужчине, как он мало одной женщины. А мама… она… скорее всего, боялась остаться без денег, переживала за мою судьбу. Потому как отец, заявил, что предательства не простит. А свой поступок он расценивал, как вполне нормальную модель поведения. Если мужчина может обеспечить двух женщин, то почему нет.

Это все я услышала от него немного позже, когда подросла. А тогда мне пришлось приспосабливаться к жизни в новой реальности. Брендон, сын той страшной женщины, был старше меня на четыре года, и сразу же стал командовать, заявив, что я его служанка. Он бил меня, отбирал игрушки, придумывал изощренные издевательства. И к своему стыду, с ранних лет я привыкла его слушать. Он каким-то чудовищным образом проник в мой мозг и установил там господство. Долгое время я не перечила ему. И лишь в мыслях все больше и больше ненавидела.