Конечно, так не терпелось оприходовать белобрысую, что не помнит, куда штаны закинул. Сцепила челюсти так, что чуть зубы себе не раскрошила. Ублюдок!
- Марек, ко мне в номер зайди, у меня для тебя работка есть, - и на меня косится.
- Что вы задумали?!
Он что меня своему человеку хочет отдать? Или перепродать? Других вариантов у меня нет. В благие намерения не верю. Зверь показал свое нутро. Если еще в зале я его ждала, на что-то надеялась, то после картины совокупления… зажмурилась… нельзя плакать.
- Подарить меня своему человеку решили?! – около меня на маленьком журнальном столике стоит ваза. Хватаю ее и запускаю в зверя.
Он ловит ее на лету. Молниеносная реакция.
- Переживаешь, что за твои прелести денег не дадут? Ведь ты так старательно их продаешь, - проходится откровенным взглядом по моему телу. – Тебя ведь только товарно-денежные отношения интересуют. И еще чтобы покупатель тебе по нраву пришелся, – его глаза стали чернее ночи, ноздри раздуваются, вены на шее вздулись.
- По своим меркам судите? Вы ведь все привыкли покупать, дружбу, секс, человеческое расположение. А забери у вас ваши бабки? И кто вы? Ноль… от вас тут же все отвернутся! Потому что неведомы вам настоящие ценности! Ваш мир прогнил, как и вы сами.
Даже сейчас осознаю, что женщины бесплатно, только за его внешность отдадут свое тело. Но обида, на то кем он меня считает, жжет в груди, и хочется в ответ его больнее задеть. Только что я могу? У меня ничего нет за спиной… только ворох проблем, которые никто кроме меня не разгребет.
- Про ценности говорит мне девка, продающая себя в мужском туалете? – засмеялся, запрокинув голову. Обидно, колко, по живому режет. – А теперь я виноват, что не клюнул, и ты попала в лапы к извращенцу?
Я вдруг в момент успокоилась. Слезы льются внутрь, обжигают кислотой, а внешне я спокойна. Встаю с кресла, подхожу к зверю.
- Порой мы все оказываемся в западне, Виктор, - стала очень близко к нему, так что ощущаю на лице обжигающее дыхание, его дурманящий аромат. – В такой, что не помогают ни деньги, ни власть…
Глаза зверя сузились. Он буквально впился ими как щупальцами. Держит меня, не отпускает, будто под корку сознания пробирается. Между бровями складка образовалась, и мне жутко хочется ее разгладить. Между нами пробежала волна, особая, теплая приятная. Его взгляд стал теплее… там проскользнуло нечто, необъяснимое, притягательное…
- Вызывал босс? – я вздрогнула от незнакомого голоса. Чужак одной фразой разрушил странную магию.
На миг… всего лишь на миг… мне показалось, что он вспомнил…
Зверь тряхнул головой. И снова этот презрительно-ощупывающий взгляд.
- Надо, ее, - кивает в мою сторону, - Отправить в другой город. Снимешь ей там хату. Пусть сидит. Следи, чтобы не рыпалась и в наших окрестностях не появлялась. Дальше я дам указания.
- Решил запереть меня, чтобы потом выставить на другой аукцион? А сейчас типа уладишь все с гробовщиком, и вуаля, - развожу руки в стороны, - Спаситель! И я должна буду твою милость отрабатывать?
В моей крови снова вскипает ярость. Бросаюсь на него, хочу ударить, так хочу, что кулаки чешутся. Он просто решил меня использовать, продать какому-то из своих дружков. Он же аукцион держит! Он этим промышляет!
- Узколобая, ограниченная особь, - фыркнул, не скрывая презрения…
- А ее… сейчас? Или до утра терпит? – перевожу взгляд на мужика среднего роста, в коричневой кожанке, на голове каштановый ежик, неприметный. Если бы на улице встретила, то и не узнала бы.
- Сейчас, Марек. Немедленно. Там в коридорах кипиша нет?