Но всем плевать. Абсолютно.

Богдан не следует за нами, тянет меня уже один охранник, а Артур впереди.

Куда мы идём? Сразу к нему в спальню?

Останавливаюсь, надеюсь, что если встану, как какая-то ослиха, то на этом всё и закончится.

Но бугай просто дёргает на себя, что я влетаю в него, как кукла и мы дальше идём…

Останавливаемся перед какой-то дверью. А рядом с ней уже ждёт женщина в строгом, чёрном платье с белым, аккуратным воротником. На вид ей где-то сорок. Либо же её старит ощутимая худоба, её прилизанные, чёрные волосы, собранные в идеальный пучок и холодный, как лёд, взгляд.

Домработница, наверное… плевать. Сразу ясно, что с ней лучше даже не разговаривать.

– Галина, помоги ей. – обращается к ней Громов, после чего смотрит на меня.

Снова давит надменным взглядом.

Уже представляет, что скоро будет?

Смотрю в его глаза с вызовом. Думает, шучу с тем, что оторву?

Даже если не получится. Я попытаюсь.

Охранник заталкивает меня в комнату, после того, как Артур уходит дальше.

Сразу за мной заходит эта самая Галина и я слышу щелчок. Она заперла нас, а потом ещё и ключ использует.

Разворачиваюсь к ней, несколько секунд мы смотрим друг на друга молча.

Она смотрит на мои драные, грязные вещи и многочисленные мелкие царапины от шипов. Кожа раздражённая, красная.

Цыкает недовольно, а затем говорит:

– Раздевайтесь. Я должна приготовить вас для Артура Викторовича.

9. 8 глава

– Приготовишь меня для Артура Викторовича? Мыть, брить и натирать маслами меня для него будешь? Сомневаюсь, что это то, о чём ты мечтала всю жизнь. Брось, подруга. – пытаюсь натянуто улыбнуться, чтобы показаться дружелюбнее, хотя и понимаю, просто подсознательно, что здесь такое не сработает.

Но очень надеюсь на чудо. Которого, логично, не случается.

– Раздевайтесь. – Галина даже в лице не меняется и её губы словно почти не шевеляться. Она как труп. Ноль эмоций, ноль жизни в ледяных глазах.

– Нет. – моментально ощетиниваюсь, раз толку по другому нет. Прикрываю руками глубокое декольте на драной майке и делаю шаг назад.

Мои ноги дрожат, мне нужен отдых. Но не здесь. Я хочу к маме.

Как она там?...

Я должна вернуться к ней, чтобы мы вместе уехали. В любую глушь, лишь бы отца там не было.

Мне ничего не нужно. Я готова греть воду на костре и мыться в тазике. Я готова есть пустую кашу и одеваться только в старую, дешёвую одежду.

Главное, чтобы мы с мамой были свободны.

Чтобы отец нас не преследовал. И я не была вещью для какого-то сумасшедшего бизнесмена, возомнившего себя господином, который может покупать рабынь для развлечений…

– Мне позвать охрану? – Галина вздёргивает тонкую бровь и скрещивает руки на груди.

– Думаешь… – голос вздрагивает, я хочу надерзить, как обычно привыкла со всем разбираться, но понимаю, что от этого толку нет, – …Мой ненаглядный Артур одобрит, если охрана увидит меня голой? Моя невинность же теперь принадлежит только ему.

– Раз Артур Викторович хочет развлечься, то он переживёт, что на мгновение вас увидят голой другие, по итогу ему же всё достанется. – как я и думала, Галина даже на секунду не сомневается.

– У тебя совсем нет женской солидарности? – отчаянно спрашиваю.

– Зато есть много денег и возможностей. В отличие от тебя. – хмыкает безразлично женщина.

– Ты просто служанка… – стоит мне это сказать, как уже она ощетинивается, причём мгновенно.

Ненависть на секунду загорается в её ледяных глазах. А затем, полным стали голосом она говорит:

– А ты никто. – эти слова так режут уши, что я чувствую, как моё сердце сжимается, так, словно его сдавили в кулаке.