А сейчас он пришёл к ней, чтобы пригласить погулять по городу: надо же познакомиться с новым местом и временем?

– Мне сегодня как-то не можется, Петя, – сказала она ему.

– Тогда я понесу тебя, моя девочка! – вскричал он и поднял её на руки.

– Тише, медведь! Поставь на место… Ты меня уронишь! – Засмеялась она в притворном ужасе.

– Никогда, моя девочка, – ответил он, осторожно опуская её на кровать.

Она заулыбалась с грустью:

– Петя, девочке в этом году… Не буду говорить, сколько лет.

– Вот и не говори, капризная девчонка! Всё ты выдумываешь, ничего у тебя не болит.

Он стал массировать её ноги, и привычная уже боль в середине груди постепенно уходила от неё… «Нет, всё же надо не затягивать с операцией, ведь здесь, наверное, это просто», – подумала она и смежила веки.

Подружки-ровесницы завидовали ей белой завистью, ведь не у всех бывают такие мужья, как у неё. Подружки-пенсионерки годами ждали высокотехнологичных бесплатных операций, были малоподвижны, с массой болезней и отсутствием денег на медицину. Они устали от постоянной боли в суставах, от вечных проблем детей и простуд маленьких внуков, от гнетущей необходимости всё время работать, чтобы как-то поддерживать привычный уровень жизни. Любимая Шурочкина подруга грустно шутила, что самая подвижная, самая активная часть тела у неё – это мозг. Шурочка очень плакала на её похоронах. Подруга умерла в шестьдесят восемь лет, на двадцать лет пережив своего супруга, который не дожил и до пятидесяти…

Массаж, как всегда, успокаивал. Шурочка чувствовала, что засыпает под руками мужа.

Но через несколько минут беспокойство опять охватило её, и она позвала Морозова:

– Петя! А если мы не найдём здесь нужную клинику?

– Найдём, вот увидишь.

– А как же?..

Она не договорила, но муж, как всегда, понял её без всяких слов. Ответил:

– Не волнуйся, деньги будут. Я пойду работать массажистом, на первое время. Здесь очень требуются услуги по уходу и люди, имеющие работать руками… Не всё можно сделать роботом, как оказалось!

Он ухмыльнулся, а потом подмигнул ей хитрым глазом. Добавил:

– Заодно и к людям здешним пригляжусь.

– Петя! – опять позвала она. – А как же ты теперь навестишь соседей?.. Без нашей машины? Я беспокоюсь за Романа.

– Машина мне не нужна. Она была нужна только для вас, – ответил он. – Я тоже беспокоюсь за Петровых. Да и в старую квартиру надо бы забежать, посмотреть.

Шурочка опять закрыла глаза. Через минуту она уже спала.

Морозов накрыл её одеялом и пошёл из спальни, решив прямо сейчас зайти к Петровым. Прикрывая дверь, он оглянулся на Шурочку и одними губами прошептал:

– Ни о чём не беспокойся. И не говори мне о своём возрасте… Для меня ты всегда будешь юной, нежной девочкой. Любимая моя.

****

Роман хотел взять от жизни всё, но боялся, что не донесёт.

Поэтому он плыл по течению, то есть, брал только то, что жизнь давала ему сама. Например, вот эту Индекс.Рыбку – так он назвал свою последнюю находку в странной банке. Ведь как-то надо называть животное! Продавцы породу рыбки по фото определить не смогли и предложили привезти неизвестную рыбулю в зоомагазин, но Роману было неохота ездить туда-сюда. Может быть потом?.. При случае?.. К тому же сама Индекс.Рыбка наотрез отказалась ехать куда-либо, сославшись на усталость.

Она была всем довольна, только просила у Романа «живой корм». Он же, как назло, купил тогда в зоомаге одного сухого мотыля, хотя неотвязный продавец ему внушал, что для рыбы живой мотыль и другие ещё несдохшие дафнии с трубочниками являются основным кормом, особенно, если порода рыбы – хищная. Но, если честно, это Романа, как раз, и смутило: не хотел он поощрять хищнические повадки своей Индекс. Слова Эли о том, что его рыбка питается человечиной, крепко засели в сознании.