Одна вещица привлекла внимание Киры, он прошел в комнату и поднял с пола небольшого, размером с ладонь, голого пупса с оторванной рукой и выбитым глазом. Посветив на него фонариком, он продемонстрировал его камере.

– Местная страшилка – куклы, – торжественно объявил он.

– Куклы? – недоверчиво переспросил Ярик.

– Да, когда-то это был пионерлагерь для детей работников игрушечной фабрики. Его закрыли в конце восьмидесятых или начале девяностых. Кризис, все дела. Но ходит байка, что была серьезная причина, по которой его закрыли, только она старательно замалчивалась. Мол, в последнюю смену стали в лагере пропадать дети. Ложится мальчик спать, а утром его уже нет в комнате, а вместо него в кровати лежит кукла. Потом пропала девочка. И еще несколько детей. И каждый раз утром в кровати вместо ребенка находили куклу. Детей потом тоже нашли в подвале одного из корпусов. – Кира сделал многозначительную паузу и весомо закончил: – Выпотрошенными. Как будто кто-то решил посмотреть, что у них внутри. Считается, что куклы с фабрики хотели стать настоящими детьми и пытались таким образом занять их место.

Кира замолчал, продолжая крутить в свете фонарика искалеченного пупса, и не заметил, что Ярик смотрит на него шальным взглядом.

– Типа как этот… Пиноккио? – наконец хрипло уточнил тот.

– Ну да, только Пиноккио никому не выпускал кишки…

Кира поднял взгляд на друга и понял, что на того история произвела впечатление. Его это развеселило: он рассмеялся и кинул в Ярика пупса, а тот отскочил в сторону так, словно в него бросили гранату.

– Да ладно тебе, это же просто страшилка! Типа как про девочку с синим ногтем, из которой сделали пирожки с мясом, а ее мама купила те пирожки и, конечно, синий ноготь попался именно ей. Уверен, эта история существовала все годы работы лагеря, и дети рассказывали ее друг другу перед сном, а самые впечатлительные потом мочились в постель или не спали до утра, чтобы кукла не забрала их.

– Только больной маньяк может придумать такую страшилку, – проворчал Ярик, недовольный тем, что его удалось напугать. – Да заткнись ты уже!

Кира продолжал похихикивать, но после этого требования честно попытался унять смех, правда, у него ничего не вышло.

– Придурок, – процедил сквозь зубы Ярик, поворачиваясь и уходя из комнаты прочь.

– Да ладно тебе, это ж…

Кира хотел сказать «прикольно», но слово застряло у него в горле, когда он, вслед за Яриком, вошел в комнату напротив. Смех его тут же оборвался.

Здесь тоже стояли кровати, но их никто никуда не сдвигал, они остались на своих местах. На прогнивших матрасах тех двух, что находились ближе всех ко входу, лежало еще по кукле. Эти были чуть крупнее, одетые, но тоже слегка потрепанные – одна смотрела на них пустыми глазницами, у другой не хватало ноги.

– Блин, крипово, – прокомментировал Кира.

Ярик только молча кивнул и поспешно вышел из комнаты. Замер посреди коридора, отчаянно желая побыстрее вернуться к машине, но любопытство оказалось сильнее, и он толкнул еще одну дверь дальше по коридору, пробежал по обстановке лучом фонаря, на этот раз целенаправленно ища кукол.

Здесь их обнаружилось уже целых пять штук: они сидели рядком на подоконнике, целехонькие, но покрытые пылью, в грязных платьях.

– Многовато кукол, – озадаченно пробормотал у него над ухом Кира. – Может, тут девчачий корпус был?

– И чего? Девчонки побросали свои куклы, когда уезжали? – недоверчиво уточнил Ярик.

– Ну… Как вариант: сюда привозили кукол с фабрики, чтобы девочки могли в них играть, вот они тут и остались, – предположил Кира. – Потому что были ничьи, местные.