Я усмехнулся. Это ты в джунглях Пандориума меня не видел, где наш отряд провёл всего два дня, а я запомнил вылазку на всю жизнь. Хотя бы тем, что выжили всего двое – я и часть моего товарища, которую я донёс на себе.

К счастью, он выжил, напичканный транквилизаторами по самое не могу, и потом ещё хвалился новенькими биопротезами.

– Вот они, – сверху хлопнула дверь.

Соболеву я узнал сразу, а вот двоих мужчин рядом с ней до этого не видел. Судя по их белым одеяниям и крестам на карманах, явно из медслужбы. Одежды старомодны, но всё равно они мне очень напоминали санитаров из нашего госпиталя.

– Оракулы были здесь? – строго спросила Соболева, потом показала помощникам на нас, – Или вы опять подрались?

– Да, госпожа целитель, оракулы, – подал голос Фёдор, победоносно поднявшись на одну ступень, – Иного искали…

– Да чтоб их Пробоина сожрала, – выругалась Соболева.

Удивлённый взгляд целительницы тоже подтвердил мои опасения. «Пустой» явно не должен вот так ползать после проверки мозгов, и поэтому я просто лёг на пол.

Не должен, так не должен…

– Совсем оборзели эти оракулы, – проворчал молодой санитар, оглядывающий меня, – По всей академии собираем студентов.

Я только кивал, гадая, как себя дальше вести. Ясно одно – раз я безлунь, то должен страдать больше остальных. Очень слабое существо.

Так, интересно, а память я мог потерять? Ведь был у нас в корпусе случай, когда часовой заработал амнезию после шутки псионика.

– Вы кто? – задал я наводящий вопрос, когда Соболева спускалась мимо меня к Громову.

– Да чтоб тебя, – она всплеснула руками, – Пустых-то зачем проверять, они вообще рехнулись?

Опустилась, схватила меня за седую шевелюру, и стала заглядывать в глаза.

– Так и знала. С телом-то мы поможем, а вот с душой гораздо сложнее, это надо из города духоправа ждать. И угораздило тебя, сударь, за полгода до инициации-то…

Я едва сдержал улыбку. Ну, духоправа я точно ждать не буду, мне одного оракула хватило.

Госпиталь, значит. Или они это лазаретом называют?

В любом случае, прекрасное место для уединения и изучения своих способностей. Под видом амнезии можно узнать подробности, если не о мире, то обо мне самом.

– У нас там и так магов полно, Арина Бадиевна, ещё и пустого брать?

Соболева, которая уже почти спустилась до Фёдора, замерла. Да, наделила же её природа точёной фигурой.

Она повернулась, демонстрируя прекрасное лицо, искажённое гневом.

– В стенах Восточной академии до инициации все равны! – отчеканила она, – Или вы хотите обсудить это с магистром Гранным?

Санитар покачал головой, а потом безропотно подхватил меня под мышки, и поднял, закидывая мою руку себе на плечо.

– Вы кто? – спросил я, внутренне забавляясь удаче.

Судя по всему, этот медик моё веселье не разделял. Я бросил взгляд назад – там Соболева лично осматривала Фёдора, и тот страдальчески морщился, будто его самое малое катком переехали.

– Господин оракул говорил о чае крепеньком, – протянул Фёдор, – И под свою луну надо, к вертуну…

– Он эту луну себе в задницу засунуть может, – выругалась Соболева, – С крепким чаем! Ты сколько её ждать собрался, месяц, два?

– Ну, я… это…

Тут санитар вывел меня в коридор, и больше я уже их не слышал.

Лазарет здесь представлял собой отдельное здание, и дойти можно было только через улицу. Приличное расстояние, но, к счастью, в этот раз вся моя болезнь была симуляцией, а нога чудесным образом была залечена.

Мощёный аккуратной брусчаткой двор, богатый скамейками и декоративными кустарниками, среди которых шныряли, насколько я теперь понимал, студенты.