– Знаешь, как-то не пришло в голову. Зато я елочку выбрала.

– Теперь, надеюсь, ясно, зачем я тебя прикрывал? – спросил я как последний идиот.

– Можно подумать, ты знал, что она появится.

– Она здесь живет. И на водопой все время ходит к ручью, что впадает в болото.

– Главное, все сразу такие серьезные. То шутки шутили, а то вдруг бац!.. Первый раз вижу.

– Дорогая, представляешь, если бы пришлось ее убить? Тут веселого мало. И за тебя я испугался.

– Такие все серьезные, – повторила Мэри. – И каждый норовит под локоть принять, как будто я сама до машины не дойду. Совсем не обязательно было тащить меня за руку.

– Дорогая, они просто следили, чтобы ты не споткнулась о сусличью норку или еще о какую-нибудь дрянь. Все время под ноги глядели. Носорожиха рядом была и могла в любую минуту напасть. А убивать ее нельзя.

– Откуда же вы знали, что это была мать с теленком?

– Здравый смысл. Она здесь уже месяца четыре ошивается.

– Обязательно надо ошиваться именно там, где растут наши рождественские елочки!

– Добудем мы тебе елку, не волнуйся.

– Только и знаешь, что обещать… Все гораздо лучше, когда рядом мистер П.

– Безусловно. И когда рядом Джи-Си, жизнь тоже приятна и легка. Но сейчас мы здесь одни. И вообще, давай закончим. Еще в Африке не хватало ругаться.

– А кто ругается? Я и сама не хочу. Просто не люблю, когда всякие записные остряки ни с того ни с сего становятся серьезными праведниками.

– Ты когда-нибудь видела, как убивают носорога?

– Можно подумать, ты видел.

– Нет, не видел. И не горю желанием. Кстати, мистер П. тоже не видел.

– Мне не понравилось, как все вдруг посерьезнели, будто невесть что случилось.

– Я же объясняю: все оттого, что ее нельзя убивать. Когда убивать можно, тогда совсем другая история. И потом, я же за тебя переживаю.

– А вот и не надо. Лучше переживай насчет рождественской елки.

Я почувствовал, что во мне закипает праведное возмущение, и действительно пожалел, что рядом не было П. с его умением изящно выруливать из подобных разговоров.

– Надеюсь, ты не передумал на обратном пути заехать в страну геренуков.

– Обязательно заедем. Сейчас вон там у камней свернем направо, потом через грязь у тех кустов, видишь, куда только что бабуин убежал, потом через поле на восток, до другого носорожьего водопоя. Затем возьмем на юг к старой маньятте – и мы у геренуков.

– Здорово, конечно, – сказала она, – но я все равно скучаю по Отцу.

– Я тоже.

В детстве у всех есть волшебная страна, а потом мы вырастаем – и помним ее до самой смерти; даже иногда возвращаемся туда во сне. Страна эта прекрасна, как бывает прекрасна летняя ночь, когда ты еще ребенок, и в реальности туда вернуться невозможно, как ни старайся, однако с заходом солнца к самым счастливым из нас приходят правильные сны, и невозможное становится возможным.

В Африке мы жили на опушке дремучего леса под сенью огромных деревьев, покрытых шипами, на берегу реки, впадающей в тихое болотце, у подножия грандиозной горы: практически в волшебной стране. По возрасту мы давно уже были взрослыми и к проявлениям детства относились с презрением, хотя вели себя во многом как дети.

– Прекрати ребячиться, дорогая.

– Сам прекрати! Папочка нашелся.

Что ни говори, а хорошо иногда пожить в таких условиях, когда точно знаешь, что никто из твоего окружения не скажет: «Ты взрослый человек, веди себя серьезно, прояви уравновешенность».

Африка, эта древнейшая из земель, всех своих гостей, за исключением профессиональных захватчиков и браконьеров, превращает в детей. В Африке не услышишь, чтобы кто-то кому-то говорил: «Пора взрослеть». Здесь и люди, и животные, прожив на свете год, становятся на год старше, а некоторые на год опытнее. Те, чья жизнь короче, учатся быстрее. Молодая газель к двум годам уже взрослое, серьезное и уравновешенное существо. Она и после первых четырех недель весьма серьезна и уравновешенна. Здешние люди – вечные дети по сравнению со своей землей, и, как в армии, старшинство и маразм идут рука об руку. Детство в душе – это не зазорно. Наоборот, почетно. При этом ты всегда должен оставаться мужчиной. Драться старайся на выгодных для себя условиях, но если припрет, то дерись вопреки любому раскладу и без мысли о конце. Уважай племенной закон, соблюдай его по мере сил, а если сил не хватит, с достоинством прими наказание. И никто никогда не упрекнет тебя за детскую чистоту, детскую честность и благородство.