Поднявшись по служебной лестнице на второй этаж, они двинулись по коридору, ведущему в восточное крыло, где А-Ток увидел свою двоюродную сестру Викторию Янг. Она сидела на диване в кабинете, смежном с ее спальней, и просматривала стопки старых бумаг с одной из своих личных служанок. Из детей Суи одна лишь Виктория жила в Тайерсаль-парке, и во многих отношениях она была даже более властной, чем мать, поэтому А-Ток и А-Лин за глаза называли Викторию «ее императорское высочество». А-Ток потоптался в дверях пару минут, но кузина его проигнорировала. Ему было не привыкать к пренебрежительному обращению, поскольку вся его семья вот уже три поколения прислуживала высокопоставленной двоюродной родне, тем не менее он почувствовал себя задетым.

– Линкольн, ты рано. – Виктория наконец на мгновение подняла глаза, чтобы засвидетельствовать его присутствие. Она обратилась к А-Току, назвав его английским именем, и при этом продолжала перебирать какие-то письма. – Эти можно уничтожить, – сказала она, протянув бумаги служанке, и та сразу же скормила их шредеру.

Волосы Виктории, подстриженные до линии подбородка, выглядели еще более седыми и всклокоченными, чем обычно. «Интересно, – усмехнулся про себя А-Ток, – слышала ли она вообще о кондиционере для волос?» На ней был белый лабораторный халат с пятнами краски поверх полиэстеровой блузки с леопардовым принтом и белых шелковых пижамных штанов. Если бы она не была урожденной Янг, все бы подумали, что она сбежала из Вудбриджа[58]. Сытый по горло ожиданием, А-Ток попытался нарушить тишину:

– У тебя тут, похоже, тонны документов!

– Это мамины личные бумаги. Она хочет их уничтожить.

– Хм… ты уверена, что стоит послушаться? Может, кто-то из историков заинтересовался бы письмами двоюродной бабушки Суи?

Виктория нахмурилась, глядя на А-Тока:

– Именно поэтому я просматриваю их все. Некоторые документы мы сохраним для Национального архива или музеев, если это будет уместно. Но все личные бумаги мама хочет уничтожить, прежде чем умрет.

А-Тока поразило, что Виктория сказала о смерти как о чем-то само собой разумеющемся. Он попытался перевести разговор на более приятную тему:

– Тебя это порадует… Все идет по графику. Поставщик морепродуктов завтра отправляет большой грузовик. Пообещал мне самых лучших лобстеров, гигантских креветок и дандженесских крабов. У них никогда не было такого большого частного заказа.

– Хорошо. – Виктория кивнула.

А-Ток был доволен огромным откатом от поставщика морепродуктов, но все же с трудом верилось, что две тайские невестки его кузины Кэтрин Аакара – второй по старшинству из детей Суи – будут питаться одними только моллюсками.

– И мне удалось приобрести на розлив минеральной воды в Адельбодене, – сообщил А-Ток.

– Воду доставят вовремя?

– Ну, ее везут из Швейцарии, так что это займет около недели…

– Кэт с семьей приедут в четверг. Нельзя было отправить самолетом?

– Так и отправят самолетом.

– Ну, Линкольн, поторопи их. Может, есть какая-нибудь курьерская служба, чтобы получить воду поскорее.

– Это будет стоить целое состояние: за ночь разлить пятьсот галлонов бутилированной воды! – воскликнул А-Ток.

Виктория одарила его взглядом, в котором читалось: Разве я похожа на человека, которого заботит, сколько это будет стоить?

В такие моменты А-Ток не мог поверить, что эти люди приходятся ему родственниками. В голове не умещалось: зачем семейству Аакара всенепременно нужно пить специальную минеральную воду из какого-то малоизвестного источника в Бернском Оберланде, разлитую специально для них? Неужели вода из Сингапура, которая признана официально одной из лучших в мире, недостаточно хороша для этих людей? Или «Перье», ради всего святого? Неужели эти деликатные особы из тайской королевской семьи упадут замертво, если им придется отхлебнуть «Перье»?