– Итак, ваши впечатления? – спросила я, жестом предлагая им садиться.

Начала, как всегда, девушка.

– Хорошие люди, – сказала она уверенно. – О своих землях барон заботится, как мало кто, сына готовит в продолжатели. Дочь разумная, с неплохим магическим потенциалом. Интересуется не только модой и романами, но и о них поговорить тоже может. Мы с ними в саду были довольно долго, они и розарий показали, и персиковый сад, и аптекарский огород, и конюшни. Всё как надо, профессор.

– А ты что скажешь, Анри?

– Знаете, профессор, вроде я согласен со всем, что сказала Валери. Хорошие люди и всё такое. Но что-то тут не так. Слишком глянцевая картинка.

– Ну, знаешь, немытую посуду посторонним не показывают! – возмутилась она.

– И тем не менее… Ну, например, почему такая охрана на въезде? Вы заметили, что ограда полностью под щитом, там не то, что незваный гость, мышь не проскользнёт! Или приём сегодняшний – ни одного наёмного официанта, только свои. Даже двух конюхов переодели в белые куртки и поставили разносить бокалы.

– Но нас же впустили! – возразила Валери. – Может, это просто разумная экономия, потому и не нанимают посторонних.

– Нас впустили, потому что мы предъявили подлинные документы, с магическими печатями. Но этот тип на воротах нас сканировал. И, если бы отпечаток ауры не совпадал с тем, который в удостоверениях, мы бы на территорию поместья не попали!

– А что, там есть наши аурограммы? – девушка удивилась.

– Мы же здесь в качестве королевских чиновников… – ответила я. – Ты в курсе, какое наказание применяется к гражданину Галлии, выдающему себя за королевского чиновника?

Ответили они, как часто бывало, одновременно, но на сей раз по-разному. Валери ожидаемо поинтересовалась:

– Нет. А какое?

Анри же спросил:

– Только Галлии?

– В разных государствах Союза королевств применяются разные наказания. В Галлии – год тюрьмы без права досрочного освобождения или замены штрафом. А в Спанье, например, такой преступник на тот же год назначается на общественные работы туда, куда и гоблина не особо заманишь. В ассенизационный обоз, например. Или санитаром в инфекционную больницу. Или на работу на хлопковых плантациях.

Молодые люди переглянулись, видимо, примеряя на себя такое наказание, и в один голос сказали:

– Бр-р-р!

– Ну так вот, – продолжила я. – По понятным теперь причинам документы королевских чиновников снабжают аурограммой владельца и заверяют магической печатью. Дабы не. Теперь вернёмся всё же в Шато Сарсена, вы не против?

– Да, профессор! То есть, нет, не против.

– Ну, хорошо. Так вот, напоминаю вам, что мы здесь не для того, чтобы вытаскивать какие-нибудь скелеты из шкафов почтенного семейства л’Этан Сарсена. Нам нужно всего лишь оценить, подходит ли очаровательная Мари-Адельфина на роль невесты его величества. И при этом мы можем даже и не объяснять, почему да. Или почему – нет. Просто некому будет объяснять, ибо отчитываемся мы непосредственно перед королём.

– Не подходит! – раздался вдруг неожиданный голос со стороны камина.

С интересом я увидела, как мраморное сооружение беззвучно повернулось, и в открывшемся тёмном проходе смутно забелело платье.

– Мадам Сарсена, вот неожиданность! – сказала я. – Признаться, я думала, вы заглянете несколько позже.

Хозяйка дома перешагнула невидимую для нас линию, отделявшую потайной ход от гостевой комнаты, и небрежным жестом вернула на место камин. Я добавила мощности магическому фонарику и с удовольствием отметила, что в поместье Сарсена даже потайные ходы держатся в чистоте: на длинном и довольно пышном платье баронессы не было ни пылинки.