– Полукровка… – выдохнул Антон, активируя Печать. – Так вот почему такой след слабый…

– Не отдам! – с ненавистью процедила странная девушка, готовясь к прыжку и всё больше походя на хищное животное.

– Пипец. Влипли, – подумал Серёга, тоже активируя Печать, но благоразумно ничего вслух не сказал.

Громом среди ясного неба прозвенел колокольчиком детский голосок:

– Мама, а кто эти дяди?

На крыльцо вышел мальчишка, самый обычный, с весёлым конопатым лицом и в простенькой одежонке. В его руке был игрушечный меч из красной пластмассы; на голове шлем, свёрнутый из газеты.

– Сыночка, иди в дом… Включите себе мультики, мама скоро придёт… – не отрывая от нас взгляда, проскрипела почти нечеловеческим голосом хозяйка.

Но малыш её не послушал. Он внимательно всмотрелся сначала в лицо той, которую назвал мамой, потом в лица нежданных гостей, и решительно загородил собой девушку, выставив вперёд меч.

– Уходите! Вы плохие и маме не нравитесь! Уходите, и я не буду вас бить! – ребёнок принял горделивую, явно подсмотренную в мультфильмах, позу защитника униженных и обездоленных.

Иванов растерялся. Он никогда не умел обращаться с детьми, робел сильно. Ну не через пацана же пробиваться к голове этой…, да чёрт его знает, от кого или чего эта полукровка! Швец молчал – видимо тоже плохо представлял, как выходить из такой некрасивой ситуации.

– Димочка! – неожиданно, мягко и строго одновременно, произнесла девушка уже нормальным голосом. – Ты молодец, мой защитник. Но дяди ничего плохого никому не сделают, просто у нас взрослый и неинтересный разговор предстоит. Ты же помнишь правило: Когда говорят взрослые…

– Дети молчат. – закончил он. – Хорошо, я в дом, знакомиться с новой сестричкой. Но если что – ты меня позови! Я всех победю! – и гордо прошествовал обратно, не забыв прикрыть за собой дверь.

– И сколько их у тебя? – безжизненным, очень спокойным голосом поинтересовался инспектор Департамента Управления Душами.

– Теперь шестеро.

– И все живые?

– Да…

Разговор явно не клеился, Иванов попробовал вмешаться и разрядить ситуацию.

– Звать тебя как, похитительница?

Хозяйка вздрогнула от такой внезапной перемены в теме разговора. Наверное, ждала какой-нибудь подлости от незваных визитёров или группу захвата, шустро набрасывающуюся со всех сторон. В пользу последней версии говорило то, что она беспрестанно вертела головой, осматриваясь.

– Лена.

– А меня Серёга. А его Антон. Ты ребёнка зачем украла? За это судят обычно.

– Было бы лучше, чтобы он там, с соблюдением законности умер?

– Нет, конечно. – Иванову с трудом давался дружелюбный тон, но он очень старался. – Вот только ты чем им помочь можешь?

– Я? Излечить могу.

– Врёшь…

Девушка подбоченилась, с вызовом глядя в глаза парням. Клыки куда-то пропали.

– Не вру! Пошли, покажу! – и, совершенно спокойно повернувшись спиной, вошла в дом.

Швец и Иванов переглянулись.

– Пойдём?

– Не знаю, сколько там их внутри может быть…

– Придётся идти, протупили. Она уже в доме. Сбежать может.

Вошли внутрь и сразу оказались в заставленной как попало многочисленной детской обувью прихожей. Из глубины дома раздавался характерный шум и гам, традиционно создаваемый собравшимися в одном помещении детьми.

– Идите, чего стали! – оттуда же послышался голос Лены.

Инспектор с помощником прошли. В большой гостиной на полу облепив со всех сторон девочку лет пяти, серенькую, словно тень, с лысой головой, сидела весёлая, жизнерадостная малышня и громко, наперебой, демонстрировали ей свои рисунки и игрушки. На взрослых они не обратили ровным счётом никакого внимания, полностью увлёкшись друг другом.