И тут передо мной во весь свой рост стал мой муж Мирослав.

После моего короткого заявления насчет того, что я встретила другого человека и выхожу за него замуж, он ответил на повышенном тоне:

– Если ты думаешь, что удивила меня, то ты ошибаешься. Ты меня на себе женила обманом по поводу беременности. Ладно. Я тебя тогда любил и простил. Ты навесила на меня своего сына. Хорошо, что я и его полюбил. А если б не полюбил? Ты подумала?

Я остолбенела всем сердцем. Все ложь и обман. С его стороны.

Он беспощадно продолжал:

– Я спасался у мамы, а тем временем ты строила далеко идущие планы. Ладно. Делай, как хочешь. Мне не интересно. Мне только интересно, как отреагирует Миша.

Ударил по самому дорогому и больному.

Да. Чужая душа – потемки и даже больше.

Ночевать Мирослав ушел к своей маме. И с того момента появлялся только забирать свои вещи. Говорил со мной сквозь зубы по необходимости.

Мы написали заявление на развод по обоюдному согласию. Алименты на Мишу Мирослав обязался платить по закону. Конечно, не директорские доходы. Но закон есть закон.

Однажды вечером Мирослав застал меня за разговором по телефону с Марком. Я быстро свернула беседу. Но Мирослав догадался, с кем я говорила.

– Майя, я узнаю твой голос, как ты со мной когда-то ворковала. Мне очень больно. Даю тебе подумать еще. Я же тебя люблю. Не порть жизнь сыну. Подумай.

Я твердо ответила – нет и нет.

За всеми новыми заботами мы забросили Мишеньку. Из пионерского лагеря звонили, интересовались по просьбе сына, что случилось, почему не приезжаем. Почему? Болеем, но в ближайшее время навестим Мишеньку.

Я поехала одна. Мирослава в известность не поставила.

Сразу же приступила к объяснению положения.

– Мишенька, ты уже взрослый, тебе скоро одиннадцать лет. Ты делаешь ничью в шашки у самого Городецкого. Я должна тебе прямо сказать, что встретила нового человека и полюбила его. С Мирославом Антоновичем мы разводимся. Мы с тобой будем теперь жить в Москве. В столице нашей Родины, как ты знаешь. Киев – столица Украинской Советской Социалистической Республики, а Москва – столица чего?

Миша молчал.

– А Москва – столица всей нашей Родины – Советского Союза. Ты хочешь жить в Москве, где Кремль?

Миша молчал.

– Мне очень важно выслушать твои мысли. Я твоя мать, и ты самый дорогой мне человек. Но это не значит, что я должна считаться только с твоим мнением. У каждого человека – свое мнение. Нужно его выслушивать и стараться потом приходить к общему. Ты понимаешь?

Миша кивнул и спросил:

– Когда?

– Если по плану, то к сентябрю. Чтобы ты пошел в школу без задержки. На новом месте.

Мы тепло простились с сыном. Я предупредила его, что очень занята и в ближайшее время не появлюсь. Про Мирослава Миша не спросил. А я не обратила внимания. Я бы выстроила беседу по-иному, если бы знала, что Мирослав несколькими днями раньше побывал у Миши. И сам ему что-то там изложил. Но я же не знала. А когда узнала, было бесполезно.

Как рассказал старший пионервожатый, Миша без спроса убежал на речку и зашел далеко в глубину и там долго стоял на одном месте – рыбаки видели. Они ему кричали, чтобы выходил на берег, но мальчик ничего не отвечал и с места не двигался. Выволокли силой. Миша плакал и кричал, чтобы его отпустили одного на глубину. Еле удержали.

Такое странное проявление насторожило вожатого. Он позвонил в Киев, чтобы не брать ответственность на себя. Я немедленно приехала. Забрала Мишу. Пришлось применить грубую силу, так как он брыкался и не желал идти.

Я сумела членораздельно разобрать единственное: