К тому времени, как Таня придумала это свое психоаналитическое объяснение, она уже много раз убеждалась – Левины действия, казалось бы, максимально эмоциональные и спонтанные, на самом деле всегда были частью какой-то сложной логической цепочки.

Не очень-то лестно сознавать, что тебя использовали как повод, чтобы сбежать от мамочки! Но ведь все к чему-нибудь повод, не только у Левы была подсознательная цель – сбежать, спастись, но и Тане эта история зачем-то была нужна. Зачем-то она придумала историю про поэта, которому нужен ангел-хранитель, искала его повсюду, сама назначив себя на роль ангела-хранителя, сама себя завела, инициировала свою любовь. Зачем? Как и Лева, хотела из куколки стать бабочкой, понять, что есть другие модели жизни, что она не родительский придаток, а отдельный человек? Если бы не Таня, это была бы история талантливого ленинградского еврейского мальчика, и Лева был бы сейчас профессором в Гарварде? Победители математических олимпиад, что с ними стало? По большей части это университетские профессора. Говорят, что американские университеты – это место, где русские профессора учат китайских студентов. Китайцы впереди в математике, физике, экономике и в музыке. Одна китайская девочка в шестнадцать лет уже играла Прокофьева в Карнеги-холле, правда на ее домашнем рояле обнаружили следы зубов. Кусать рояль – это сильно, и по части злобного кусания рояля Лева с Таней могли бы полностью эту китайскую барышню понять.

Все к чему-нибудь повод, даже собственные страдания – особенно собственные страдания. Через много лет Таня использовала кое-что в сценарии молодежного кино – любовная история юных – это всегда формат «поиск – погоня». Девочка ищет Мальчика, чем дольше и сложнее ищет, тем больше влюбляется. И всегда присутствует Мама Мальчика, считающая, что Девочка его недостойна. Правда, то была комедия и финал был смешной. В финале Мальчик, Девочка и Мама – в спальне, втроем. Мама закрывает форточку, чтобы ребенок в первую брачную ночь не простудился, и говорит: «Он у меня отличник, а у нее сессию провалил».

На майские праздники Смирновы уехали в Комарово. Поездка на дачу вдвоем была счастье, редкое счастье. Алена с Аришей дачу любили, дружки из дачной, детской еще компании по старой памяти висли на заборе – «девочки выйдут?..», и девочки выходили. Раньше сговаривались с дружками устроить родителям концерт, пели – стихи читали, а теперь – до утра. Но в этот раз обе предпочли остаться дома, Ариша ласково промяукала: «Вы езжайте, а я… тут… уроков много…». Алена до объяснений не снизошла, а Нине пришлось остаться, поехать на дачу с ними одной – немыслимо.

Ехали молча – водитель, да и всегда в машине молчали. Всегда молчали, предвкушали, как будет, по минутам: проедут мимо будки охранника, выйдут из машины, подождут, пока водитель занесет в дом продукты, отправят водителя в город и вдвоем останутся на своем кусочке земли посреди сосен, а все проблемы, вся городская суета за забором.

С того дня, когда Андрей Петрович ходил «за хлебобулкой», прошел месяц. Домой он тогда вернулся черный, швырнул на пол батон, сказал: «Я в дерьме по самое здрасьте, не спрашивай, все равно не скажу», и, конечно, она, напоив его валокордином, выпытала у него все. Такого страшного – литературного поворота событий она не ожидала, да и кто мог ожидать?.. Главой преступной группировки оказался Ник, и одно это уже превратило их жизнь в кино, неожиданное его появление в садике на Щербаковом переулке – в плохое кино, но теперь… теперь – все.