— Так себе, — хмуро взглянул я на него.

Зубоскалить совершенно не было настроения.

— Слушай, ты это… Извини, если я тебя задел когда-нибудь. Я порой лишнего болтаю. А ты по итогам нормальный мужик оказался, хоть и светлый.

Я кивнул. Мне не нужны были его извинения. В конце концов, ничего такого парень мне не сделал, но теперь, когда мы остались вдвоем, я заметил, как он робеет в моем присутствии, и хотел успокоить.

— Переживаешь за нее? — сочувственно поинтересовался Жак, меняя тему. — Я тоже. И за Ирис, и за Гейл… — он так тяжко вздохнул, что я сразу понял, ведуну было бы проще быть там, с ними рядом.

— А как так вышло, что ты отбился от своей компании гениев? Держу пари, ты там любому фору дашь, — подбодрил я неплохого, хоть и чрезмерно болтливого артефактора.

— Ты действительно так считаешь, Дарро? — он даже вскинулся, словно моя похвала дала ему надежду.

Я кивнул, и чтобы как-то поддержать разговор, поинтересовался:

— После того, что ты сделал вчера, ты больше других заслуживаешь быть там вместе с ними. Как же вышло, что ты в пролете?

— Подвела самоуверенность, — вздохнул тот. — Засыпался, как первокурсник какой-нибудь, не проверил оборудование перед работой. Стой… — он вдруг поднял на меня ошарашенный взгляд. — Нет! Я же проверял… Арес, я проверял! Я всегда все проверяю перед тем, как начать что-нибудь делать. Ведь любая случайность: недомытая посуда, скол на камне, волос в зелье — все может повлиять на результат. Просто я так привык это делать, что даже сознание не включаю. Представляешь, иногда забываю, сделал ли проверку, и проверяю все по второму кругу.

— Ты очень внимательно относишься ко всему, что используешь. Я заметил, — подтвердил я то, в чем имел возможность убедиться лично.

Во время работы рыжий балагур полностью менялся. Был внимательным, дотошным и собранным даже с повернутой задом наперед головой. А то, как он забраковал наши с Ирис приобретения? Я было подумал, что он нарочно издевается, набивая себе цену, но нет. Жак терпеливо пояснял, что не так, в чем заключалась наша ошибка, и к каким последствиям могла привести.

— Даманн, а у тебя, случаем, нет недоброжелателей среди одногруппников? Может, ты кому-то отказал в помощи или словом задел? Или девушка тебе открылась в чувствах, а ты проигнорировал? Мог ли кто-нибудь затаить обиду?

Надо было видеть, как сменялись эмоции на веснушчатом лице парня. Жак медленно поднялся, глядя на меня как на пророка. Словно я откровения выдавал одно за другим.

— Ты долбанный гений, Дарро! Меня же подставили! И как я только сразу не сообразил!

— Переволновался, наверное?

— Именно! Я был настолько поглощен желанием сделать что-нибудь из ряда вон. Поразить комиссию. Хотел, чтобы меня заметили. Чтобы ахнули. Я так хотел всем доказать, что достоин Гейл Мандрейдж…

Рыжий прервался, вдруг смутившись.

— Ты определенно достоин Гейл, как и любой другой девушки, — снова поддержал я его. — Но ты уверен, что такие «головокружительные» отношения то, что тебе действительно необходимо? Поначалу, возможно, и придает пикантности, но каково придется в семейной жизни?

Я едва не рассмеялся, вспоминая вчерашние «временные неудобства», свалившиеся на вихрастую голову ведуна в прямом смысле.

— Гейл для меня — все, Дарро. Я без нее не смогу. Да я жизнь за нее отдам, если понадобится! Не пожалею. Знал бы ты, какая она ласковая и внимательная, когда что-нибудь эдакое вытворит… — добавил он невпопад, и его глаза затянула романтическая поволока.

Я только покачал головой, вспоминая себя в его возрасте.