Вспомнив Марка, она улыбнулась. Ее охватило воскрешенное чувство влюбленности и ожидание встречи. Надежда была уверена – Марк сделает все, чтобы вытащить ее из этой чудовищной ситуации. Ей стало спокойнее, и вспомнилась недавняя встреча с красавчиком на светлом автомобиле. Позвонит ли он ей? Конечно, в ее сердце господствовал Марк Фридманович, однако Надежде хотелось, чтобы и тот, и другой ей позвонили. Просто для того, чтобы почувствовать себя живой и желанной.

Из гостиной донеслись голоса. Один, без сомнения, принадлежал Ираиде Самсоновне, он звучал строго и требовательно. Другой был мужским. Надежда вышла из примерочной и застала такую картину: ее мать отчитывала закройщика Соколова. Оглядевшись и не заметив посторонних, Надежда успокоилась. Ей осталось вникнуть в суть причины конфликта:

– В чем дело?

Ираида Самсоновна гневно опустила глаза. Было видно, что она едва себя сдерживает:

– У Валентина Михайловича клиентка сбежала.

– В каком это смысле? – поинтересовалась Надежда.

– Он проводил примерку…

– Последнюю, перед готовкой, – сказал Соколов. – Осталось только подшить низ изделия.

– Так-так… – Ничего не понимая, Надежда переводила взгляд с одного на другого.

– Пока Валентин Михайлович ходил в закройную, клиентка сбежала.

– Как это?..

– Вот так, – Ираида Самсоновна развела руками. – Надела недошитое платье, забрала свои вещи и вышла на улицу.

– Но зачем?

– Вероятно, чтобы не платить за ткань и работу. Подол ей подошьют в любом ателье за двести рублей.

– Кто такая?

– Жена Каракозова, хозяина банка «ВИП Норматив».

– Кто ее порекомендовал?

– Елена из Дома актера.

Надежда брезгливо поджала губы:

– Ни ту ни другую на порог не пускать!

– При чем же здесь Леночка? – Ираида Самсоновна с удивлением взглянула на дочь.

– Будет думать, кого приводить.

– Безусловно, я за все заплачу, – сказал Соколов.

– Нет. – Надежда перевела взгляд на закройщика. – Не нужно брать на себя чужую вину. Вы здесь ни при чем. Идите в закройную…

Оставшись с матерью, Надежда спросила:

– Скажи, мама, за что ты так не любишь Валентина Михайловича? Интеллигентнейший человек, великолепный закройщик… Радоваться нужно, что заполучили такого. А ты не упускаешь случая, чтобы уколоть его или обидеть.

Ираида Самсоновна гордо потупилась.

– Я хочу лишь одного: чтобы во всем был порядок.

– Знакомая формулировка, – усмехнулась Надежда.

– Если бы в детстве я больше уделяла времени твоему воспитанию…

– Не нужно, мама. Я уже взрослая. Все проконтролировать невозможно. Стопроцентный контроль – это утопия.

– И как это относится к сегодняшней ситуации?

– Каракозова – воровка, пусть даже богатая. Решив украсть платье, она все равно бы его украла, даже если бы примерку проводила ты или я.

– Мне трудно в это поверить, – сказала Ираида Самсоновна.

– Пойми, она так развлекается. Повторяю: не все поддается контролю.

Из вестибюля донесся звук дверного звонка.

– У нас примерка? – спросила Надежда.

Ираида Самсоновна пожала плечами.

– В ближайшие два часа – ни одной.

Было слышно, как дверь открылась. В сопровождении охранника в гостиную вошел коренастый мужчина лет сорока пяти, в очках. Он представился:

– Борис Окаемов.

– Вы из полиции? – спросила Надежда.

– Нет-нет… Я – однопартиец небезызвестной вам Ирины Ивановны.

– Рыбниковой? – Ираида Самсоновна сделала знак охраннику, и тот вернулся к двери.

– Зачем вы пришли? – Чтобы не затягивать разговор, Надежда намеренно не предлагала ему сесть.

– Мне бы хотелось выяснить, как все это вышло… – Он мельком взглянул на Ираиду Самсоновну и уточнил: – Насколько мне известно, это – ваша матушка? – и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Видите ли… Наш разговор носит конфиденциальный характер.