– Нина Валентиновна хочет, чтобы я написала портрет ее сына, – перешла я сразу к делу. – Может быть, вы тоже желаете?

– Не «выкай» мне, это прямо смешно, – фыркнула Надя. – Мне всего лишь двадцать семь лет.

– Сколько?? – выпалила я, не поверив своим ушам.

– Да, знаю, все говорят, что я выгляжу моложе, – приосанилась Надежда, кокетливо заправляя жидкие пряди волос за ухо. – Тем не менее, почти тридцатник натикал. Конечно же, я тоже хочу картину, но с одним пожеланием: мы с Костиком будем нарисованы вместе.

– Пожалуйста, – кивнула я. – Никаких проблем. Давайте определимся с размерами и материалом. Еще я должна подобрать хорошее фото, где красивый ракурс и четко видно лица.

– Сейчас принесу, – вскочила Надя, вышла в коридор и заорала. – Чего шляешься по дому, садись за уроки! Из-за тебя больно ударилась, летишь прямо под ноги, дура!

Послышался визг и детский крик. В кухню прибежала толстенькая краснощекая девочка с наивным лицом семи-восьмилетнего ребенка, но богатырского роста – чуть пониже меня и вровень с Мирой.

– Вы нарисуете папу, да? – радостно зачирикала она, мгновенно забыв о слезах.

– Да.

– И маму?

Я кивнула.

– А меня?

– Еще чего! – заявила Надя, снова появляясь в поле нашего зрения.

– Мне совсем не трудно включить ребенка в композицию, – заверила я.

– Нет! – сверкая глазами, возразила Стрельцова. – Только я и он! Я и он!! Вдвоем!

Я слегка опешила. У Надежды был такой странный, фанатичный взгляд, какого я никогда раньше не видела. Ну, разве что в фильмах про маньяков.

– Ходила за телефоном, – пояснила она. – Вот наши фотографии, выбирай.

Я полистала галерею. Совместных снимков за разные годы у семейной пары накопилось немного, и все выглядели одинаково: Надежда крепко прижималась к мужу и улыбалась, а Костик хмурился и даже не обнимал ее. Я сразу поняла, кто из них, согласно знаменитому выражению, целует, а кто подставляет щеку.

– Ну как, подходит? – спросила Стрельцова. – Мне нравится тот, где мы в саду, на скамейке.

– Да, замечательно, – одобрила я. – В какую рамочку оформим? Серебристое напыление? Дерево? Позолота?

– Лучше идемте в комнату, сами посмотрите на обои и мебель, посоветуете, что выбрать.

Я думала, что нас отведут в зал или гостиную, но мы оказались в спальне хозяйки. Наверное, гарнитур молодожены получили в подарок на свадьбу от человека, кое-что смыслившего в дизайне. Кровать, шкаф-купе, комод и тумбочки сделаны из дуба с сохранением текстуры и характерного цвета. Материал просто покрыли специальным лаком и не стали уродовать краской или наклейками. Если бы не старый, абсолютно не подходящий к интерьеру ковер, помещение выглядело бы шикарно.

В нише между шифоньером и стеной висел кусок ватмана, приклеенный скотчем. Я присмотрелась и поняла, что это «доска визуализации». Знаете о таких? Некоторые люди составляют коллажи из разных картинок, иллюстрирующих их заветные желания, подписывают мотивирующими фразами, смотрят и ждут, что все сбудется. Существуют какие-то правила и хитрости: поле делят на разные тематические зоны, например, слева – «Любовь», справа – «Путешествия», в центре – «Работа». Но доска Надежды полностью посвящалась Косте. «Только мой!», «Вместе навсегда!», «Мы счастливы!» – вот и весь набор лозунгов. Ни слова о ребенке или карьере.

– Портрет будет здесь, над кроватью, – деловито сообщила Стрельцова.

– Тогда лучше темная рама под дерево, – резюмировала я.

– Скажи… – замялась хозяйка. – А правда, что картина несет мощный эмоциональный заряд и влияет на человека сильнее, чем фотография?