Химические Субстанции доставать мне нетрудно, ибо в городе два компетентных Аптекаря – доктор Боуэн и Сент-Кэрью. Я следую инструкциям Бореля и прибегаю к помощи VII Книги Абдаллаха аль-Хазрата[21]; непременно уделю Вам долю всего, что удастся мне получить. Покамест не проявляйте небрежения в использовании Слов, которые я сообщил Вам. Я переписал их со всем тщанием, но ежели Вы питаете Желание увидеть Его, примените то, что записано на странице из «–», приложенной мною к сему Письму.
Изрекайте Псалм каждое Крещение и в Канун Дня Всех Святых, и ежели Ваша Родословная не прервется, чрез годы да явится тот, кто оглянется в Прошлое и воспользуется Солями или же материалом для изготовления оных. Иов 14:14.
Счастлив знать, что Вы сызнова в Салеме, и питаю надежду на скорую встречу с Вами. Я приобрел доброго коня и намереваюсь купить и карету, благо в Провиденсе уже есть одна – у д-ра Меррита, – но дороги здесь плохи. Во дни, когда будете расположены к Странствию, не минуйте меня. Из Бостона по почтовой дороге проезжайте через Дэдхэм, Рэнтхэм и Аттлборо: в сих городах наиболее славные постоялые дворы. В Рэнтхэме останавливайтесь лучше у мистера Болкома – перины у него мягче, чем у Хэтча, зато у последнего лучше кормят. У порогов Потаксета сверните на Провиденс и езжайте мимо постоялого двора мистера Сайлса. Мой Дом стоит против таверны Епенета Олни – то первый дом на северной стороне Олни-корт. От Бостона сюда примерно сорок четыре мили езды.
Сэр, остаюсь Вашим верным Другом и Слугой во имя Альмузина и Метатрона[22].
Джозеф К.,
м-ру Саймону Орну,
Уильямс-Лейн, Салем
Это письмо, как ни странно, было первым, что дало Варду точное местоположение дома Карвена в Провиденсе, поскольку ни одна из записей, встреченных до этого времени, не несла никакой конкретики. Открытие было вдвойне поразительным, потому что указывало на новый дом Карвена, построенный в 1761 году на месте старого, ветхого здания, все еще стоящего в Олни-корт и хорошо известного Варду по его антикварным блужданиям по Стэмперс-Хилл. То место взаправду находилось недалеко от его собственного дома на холме и ныне служило пристанищем негритянской семьи, услуги коей по стирке, уборке и чистке печных труб пользовались в округе большим спросом. Вард был под большим впечатлением от находки, сделанной в далеком Салеме, давшей ему доказательство того, чем семейное гнездо было в истории его собственной семьи, и он решил немедленно по приезде обследовать его. Более загадочные фрагменты письма он счел символическими, не уделив им должного внимания, отметив, что отлично помнит стих четырнадцатый в четырнадцатой главе Книги Иова: «Только умерший – оживет ли? Пока тянется моя служба, буду ждать, не придет ли избавление».
Молодой Вард вернулся домой в состоянии приятного возбуждения и провел следующую субботу в долгом и исчерпывающем изучении дома в Олни-корт. Это место, теперь обветшавшее от старости, никогда не было особняком – скромный двухэтажный деревянный городской дом знакомого Провиденсу колониального типа, с простой остроконечной крышей, большой центральной трубой и искусно вырезанным дверным проемом с лучистым веерным оконцем, треугольным фронтоном и аккуратными дорическими антами. То жилище внешне претерпело с теченьем лет лишь самые незначительные изменения, и этот факт Вард счел чрезвычайно благополучным в свете своих поисков.
Он хорошо знал уже упомянутую негритянскую чету, нынешних обитателей дома. Старый Аза и его дородная супруга Ханна приняли его с отменной любезностью и показали все внутреннее убранство. Оно пострадало сильнее, чем можно было ожидать по наружности строения, и Вард с сожалением отметил, что большая часть мраморных урн, завитков, украшавших камины, буфетов деревянной резьбы и стенных шкафов пропала, а множество прекрасных стенных панелей и лепных украшений отбиты, закопчены, покрыты глубокими царапинами или даже полностью заклеены дешевыми обоями. Зрелище оказалось не столь захватывающим, как ожидал Вард, но по крайней мере он испытал некоторое волнение, стоя в стенах жилища одного из своих предков – дома, служившего приютом такому страшному человеку, как Джозеф Карвен. Юноша невольно содрогнулся, заметив, что со старинного медного дверного молотка тщательно стерта монограмма прежнего владельца.