Сыщики не возражали. Есть им хотелось зверски, поэтому они прихватили с собой оригинальный подарок Живина и двинули к Богдану.

Жилье, которое снимал водитель, находилось в районе ГРЭС, на болотистой местности. Внутри участка, огороженного старыми серыми досками, располагались два дома, в одном из которых жил Богдан. Тут же находился обветшалый гараж-засыпушка. В глубине двора стояли свинарник и туалет.

Богдан колдовал над мангалом, сооруженным из кирпичей. Шашлыки были почти готовы.

Увидев оперативников, он расплылся в улыбке и проговорил:

– У хозяина разжился свежим мясом. Вчера он забил кабанчика. А где шеф?

– Он остался на службе, начальник ему приказал, – ответил Лапин. – Да и мы у тебя долго не задержимся, нам тоже работать надо.

– Плохо, – сказал Богдан. – Я Григория Алексеича хотел попотчевать. Ну и ладно. Шашлыки поспели, пойдем в дом.

В маленьком домике один уголок был приспособлен под кухню. Она была совмещена с комнатенкой, посередине которой стоял круглый стол. Все расположились за ним, Богдан наклонился и достал из-под него пластмассовую флягу.

– Самогон! – торжественно произнес он, водружая флягу в центр стола. – Тут неподалеку гонят, мне подешевле продают. Качество отменное, не хуже, чем у нас на Украине.

Первый тост произнес Лапин, поздравил Богдана с днем рождения. Самогон оказался действительно хорош, не разбодяженный, гораздо крепче обычной водки.

После третьей рюмки Кириллов, обычно быстрее всех пьянеющий, встал из-за стола и направился к выходу.

– Ребята, извините, я в туалет, – проговорил он немного заплетающимся языком, желая вырваться из прокуренного душного помещения, подышать свежим воздухом и малость отрезветь от чрезмерно сердитой самогонки.

На улице уже смеркалось, стоял теплый летний вечер, кругом царила звенящая тишина. Кириллов по дощатому тротуару шагал в сторону туалета.

«Все, хватит. Пойло слишком крепкое, так и опьянеть недолго, а ночью работать. Еще рюмочку, и довольно», – размышлял он.

Путь в отхожее место лежал мимо загона для свиней, сколоченного из жердей. Двигаясь вдоль него, Кириллов заметил нечто такое, что привело его в замешательство. На верхней жердине висела старая замызганная клеенка ярко-бирюзового цвета с изображениями всевозможной кухонной посуды.

Оперативник вмиг протрезвел, его окатило холодным потом, по спине пробежали мурашки. Он резко обернулся, убедился в том, что за ним никто не наблюдает, осторожно подошел к клеенке и прощупал ее. Она оказалась идентична той, что была найдена вместе с трупом Олеси. Кириллов присмотрелся и заметил оборванный край.

«Это половина той клеенки, которой было укрыто тело Олеси! – лихорадочно думал он. – Богдан – убийца! Белая «Волга»!.. Странное поведение на месте обнаружения трупа!.. Как же мы сразу не догадались?»

Кириллов стянул клеенку с загона, свернул в рулон, пересек двор и тихо вышел за ворота. Там он огляделся, заметил металлическую трубу большого диаметра, лежавшую вдоль дорожки, и сунул в нее важную улику.

Затем Самсон нащупал пистолет в подмышечной кобуре и вернулся в дом. Богдан к тому времени заметно опьянел, а Тимофей сидел как ни в чем не бывало. Его спиртное никогда не брало. Они о чем-то жарко спорили.

Только теперь Кириллов заметил, что глаза Богдана неприятно и зло поблескивали. Такие глаза бывают у жестоких людей, садистов.

«Не усмотрели под боком вражину!» – подумал он, присоединяясь к компании.

Посидев немного за столом, Кириллов решился на отчаянный эксперимент.

Он встал, поднял рюмку и произнес:

– Богдан, еще раз поздравляю тебя с днем рождения. Но я хотел сказать о другом. Мы все сегодня были на месте обнаружения тела Олеси. Очень жаль девчонку. Я хочу помянуть эту безвинную жертву кровавого убийцы, которого мы когда-нибудь обязательно найдем!