– Какой странный разговор у нас получается, – заметила Лита, поднимаясь и подходя к окну. – Такие вещи не говорят по телефону, просто так. Это слишком серьезно.

– Именно поэтому я осмелюсь повторить свое приглашение к ужину. – Сайко, как в детстве, скрестил пальцы на удачу. В ответ опять услышал едва уловимый звук дыхания. – Это только ужин, а ты так долго думаешь.

– Я не меняю своих решений, прости, – тихо ответила Лита, присев на широкий дубовый подоконник. Значит, она не ошиблась, и Антон не случайно настаивает на встрече. Неужели права Лариса, которая всегда считает, что между мужчиной и женщиной дружба невозможна? – Спасибо тебе, но я не смогу быть хорошей собеседницей. Пока не смогу.

– Твое «пока» вселяет надежду. Хорошо. Меня учили, что настаивать никогда не следует. Извини, что отнял у тебя время.

– Не извиняйся, получается слишком официально, а мы ведь друзья. – Она ожидала услышать что-либо подтверждающее, но – увы.

– До свидания, Аэлита. Прощаюсь до воскресенья.

– До свидания.

Лита прижала трубку радиотелефона к груди. В голове остался сумбур, обрывки фраз, сказанных Антоном. Интересно, как бы он вел себя за ужином? Сколько времени он отвел на рыцарское ухаживание? Хотя нельзя так. Он – мужчина, и вполне естественно, что на каком-то этапе увидел в ней женщину. Только он упустил немаловажную деталь – ей никто не нужен. Она настолько скорбела по мужу, что даже в мыслях не допускала возможности появления в своей жизни другого мужчины. Свою любовь она направила на Жорку, удовлетворяя природный, материнский инстинкт. А основной – пока не дает о себе знать.

В кабинет, постучав, заглянула Лариса. Задумчивый вид подруги насторожил ее.

– Поза роденовского мыслителя тебе невероятно идет, – улыбнулась Шмелева. – Позволь прервать размышления. Что это тебя так озадачило?

– Кто-то ожидает приема? – Не отвечая на вопрос, спросила Лита и села за стол. Автоматически поправила собранные в низкий узел на затылке волосы.

– Один из самых твоих любимых пациентов. Как всегда пунктуален и вежлив, Жаров Илья Ильич. – Шмелева приняла к сведению, что ее так и не удостоили ответом.

– Интересный человек. Мне настолько приятно с ним общаться, что иногда я этим злоупотребляю. Наши сеансы удлиняются, но пока никто не в обиде. Кажется, сегодня наша последняя беседа. Приглашай его, пожалуйста.

– На сегодня он записан последним, так что вас никто не поджимает, – величественно направляясь к выходу, заметила Лариса.

В кабинет зашел невысокий, коренастый мужчина лет сорока пяти. Еще не успев поздороваться, он наградил Литу одной из своих обворожительных улыбок. Невозможно было удержаться от ответной.

– Добрый день, Аэлита Владимировна.

– Добрый день, Илья Ильич. Присаживайтесь, пожалуйста. Чем порадуете?

– К моей радости примешивается горечь предстоящего расставания с вами. – Мужчина удобно устроился в глубоком кресле напротив Литы. – Я настолько привык к нашим неторопливым беседам. Поверьте, у меня большая семья, но и там меня не всегда готовы выслушать. Это так важно: быть понятым, иметь возможность общаться.

– Честно говоря, я планировала эту встречу последней. Тут вы угадали на сто процентов. – Мартова улыбнулась и пожала плечами в ответ на огорченную гримасу Жарова. – Мы справились с проблемой, и теперь ваша жизнь снова наполнится покоем, размеренностью, тем, чем вы так дорожите. И семья у вас прекрасная. Я не один раз беседовала с вашей женой. Да, да, не удивляйтесь. Она с удовольствием отвечала на мои вопросы и помогла мне найти способ поскорее помочь вам. Наши близкие тоже многое знают о нас, слишком многое. Любящий человек обязательно проникнет в самую суть. И именно поэтому сегодня я хотела сказать вам, что жена ваша очень тонко разбирается в сложностях вашей натуры.