А я чувствовал знакомый запах женских духов, облаком которым меня еще на «Тарконе» обдала девушка Гилви, когда приходила и звала в гости к ее майору. За спиной раздался напряженный голосок:

– А ну, курсант, повернись и покажи личико!

Голос был немного наигранно-веселым, но я почувствовал в нем надежду. А черт с ним, так хочется быть любимым, иметь друзей, а не жить в каком-то эмоциональном вакууме. Встал, повернулся, сделал шаг навстречу и с высоты своего роста глянул в эти глаза, в которых застыла детская радость. Это длилось несколько мгновений, и знаменитость Республики, девушка-пилот, которая организовала захват драконовского эсминца, с визгом повисла у меня на шее. Это надо было видеть, как все вокруг остолбенели.

Опустив ее на пол, я слушал сбивчивый выговор, про то, что я плохой, потому что так долго не давал о себе знать…

Потом нарисовалась сама полковник Карлона, пришедшая с курсовыми офицерами на обед, и извещенная кем-то из девчонок, что тут в столовой совершенно случайно нашли «того самого лейтенанта-волонтера», резко встала и направилась к балагану, который устроили ее девушки. Увидев легенду Академии, все расступились, давая ей пройти. Она стала напротив меня, рассмотрела с головы до ног и, невесело ухмыльнувшись, спросила:

– Что, разведка, смелости не хватило самому подойти, или обижаешься?

Да, она была все так же хороша своей агрессивной и яркой красотой. Я нахмурился.

– Да нет. Не в этом дело. Вас же тоже инструктировали…

Дальше продолжать не надо было. Кому надо – поймет. Она сразу сменила тон.

– Не обижайся, лейтенант. Ведь мог о себе дать знать? Как с драконами врукопашную драться, так ты первый…

Я скривился как от дольки лимона.

– Скорее, не люблю лишнего внимания. Тут и без этого весело.

Увидев по моим глазам, что действительно так думаю, и, ухмыльнувшись от вида Гилви, которая инстинктивно подхватила меня за руку и не собирается отпускать, коротко бросила:

– Понятно. Обедаешь за нашим столом. Это приказ.

И обращаясь к Гилви, дала команду:

– Тащи его, а то ведь будет упираться.

Тут нарисовался наш курсовой офицер капитан Торленар, уважительно отдал честь полковнику и вежливо поинтересовался сутью конфликта:

– Госпожа полковник, что-то произошло?

Та, повернув голову, предоставив мне любоваться ее профилем, коротко бросила:

– Да нет, капитан, все нормально, просто МЫ тут у вас случайно встретили своего давнего и хорошего знакомого.

Слово «мы» она выделила специально, давая понять, что это вся их группа.

– Это хорошо. Курсант Мелан у нас на хорошем счету.

– Великолепно. С вашего разрешения курсант Мелан сегодня пообедает за нашим столом.

А вот это ему не понравилось. Традиции вещь серьезная и не терпят таких нарушений, о чем он прямо, в открытую, не постеснявшись, ответил полковнику.

– Я прекрасно все это знаю, и вы должны понимать, раз я иду на такой шаг, то причина очень веская.

Перейдя на другой тон, такой дружеский и мягкий, пояснила:

– Капитан, если б не он, то мои девочки все бы полегли на Парквале. Уж поверь, у него причин сидеть вместе с ветеранами намного больше, нежели у многих снобов с офицерскими знаками различия.

Пауза. Полковник практически задавила авторитетом и своими боевыми заслугами, заткнув этим капитана, который фактически и пороху-то не нюхал и сильно от этого комплексовал. Я-то знал, что он не раз подавал рапорта о переводе в действующую армию: за это его и уважал, и когда сокурсники за глаза его костерили, только отмалчивался. Но вот так, при всех – нехорошо. Пришлось вмешаться.