Положив конец разговору, она вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.

Слова матери обрушились на Софи как стихия, снежная лавина, на пути которой невозможно выстоять. «Лучше провалиться сквозь землю, чем слушать весь этот бред. И это говорит моя собственная мать! Как после этого её любить, жить с ней под одной крышей? Она хочет разрушить моё счастье? Ну уж нет! Я лучше…».

Все последующие дни Софи продолжала сидеть взаперти, игнорируя занятия в университете. Из-за неё мать была вынуждена тоже сидеть дома, пропуская работу в издательстве. У Софи дрожали руки каждый раз, когда она прикасалась к телефону или компьютеру. За несколько дней она написала Дарену в соцсетях больше двух тысяч сообщений, на которые не было ни единого ответа. Эта ситуация с каждым днем всё больше угнетала Софи, превращая её жизнь в настоящее безумие.

Исчезновение любимого, надоедливые нотации матери, серая рутина повседневности, транквилизаторы, которые она глотала пачками, хождение по кабинетам психологов и экстрасенсов безо всякого результата, – такова была жизнь Софи в последнее время. Бедная девушка блуждала в тумане страдания, всё больше теряя желание жить, ибо жизнь её с каждым днём утрачивала всякий смысл. Софи погрязла во мраке отчаяния, от которого, казалось, нет спасения. Все чаще её стали посещать суицидальные мысли, отравляя мозг и затягивая сознание в смертоносную паутину. Это была и не жизнь вовсе, а тягостное, унылое существование.

Так продолжалось около месяца, пока Стефания не осознала, что окончательно теряет дочь. В один из этих непростых дней, собравшись с мыслями, она позвала Софи в свою комнату и со слезами на глазах завела трудный для себя и дочери разговор.

– Милая моя Софи, знай, что ты моя единственная радость, смысл всей моей жизни! И ты даже не представляешь, как долго я готовилась к этому разговору. Целых двадцать лет! Двадцать мучительных лет. Я была уверена, что уже давно сбросила с сердца этот тяжёлый груз, простилась с горькими воспоминаниями и перевернула кошмарные страницы своей жизни. Но, видимо, я ошибалась. Странная штука память – ничего так просто из неё не стирается. Вот и пришёл тот день, когда надо расплачиваться за ошибки. Не зря говорят: если мы делаем кому-то хорошее или плохое, оно рано или поздно отразится и вернётся обратно к нам. И я очень хочу, чтобы ты не повторила мою горькую судьбу.

Она глубоко вздохнула и продолжила:

– Я тогда была ненамного старше тебя, мне было двадцать пять. Жила в Америке на острове Коронадо, училась в университете Сан-Диего. Там совершенно случайно я познакомилась с мужчиной. Правда, не в самых приятных обстоятельствах. Я безумно влюбилась, думала, это на всю жизнь. Как и ты, была в эйфории, на седьмом небе, мечтала о счастье и парила в облаках. Я любила его так искренне, так страстно! Каждым вздохом, каждой клеточкой. А потом оказалась на самом дне, будто рухнула в пропасть с огромной высоты. Боль была невыносимая, как острая бритва, которая ежеминутно пронзала мне сердце. Я была в полном отчаянии, меня окружала глухая пустота, вокруг были какие-то глухие стены, которые ещё и постоянно рушились, и мне всё время буквально не хватало воздуха, я не могла дышать… Да, я задыхалась, умирала, но всё-таки выжила, и выжила потому, что во мне билось ещё одно сердечко, дышала еще одна пара лёгких, которые принадлежали… – Её речь прервал поток слёз. – Принадлежали тебе… моя любимая, единственная, дорогая Софи! Ты вернула меня на этот свет и дала мне второй шанс на жизнь!