По дороге в Лос-Анджелес Вильмонт прокручивал в голове события этого вечера в мельчайших деталях. В мыслях творился настоящий хаос. Густая пелена застилала глаза, и он опять и опять выпадал из реальности. Поздно ночью он приехал в Пасадену и долго не мог уснуть. Далеко за полночь лёгкая дремота всё же сморила его и унесла в прекрасный мир эротических фантазий. Он с головой окунулся в волшебный мир по имени Стефания, неистово целовал и нежно ласкал своё обнажённое сокровище. А она в его объятиях в порыве неукротимой страсти исходила исторгнутыми из самой глубины души вздохами и стонами. Его охватил неописуемый восторг; казалось, она вся, целиком принадлежит ему. Но увы – наступившее утро вернуло его к реальности. Вильмонт с сожалением понял, что всё, что происходило в постели, было лишь плодом его воображения. Всё утро и все последующие дни его продолжали мучить свирепое нестерпимое желание и откровенные фантазии.

Возникшие за столь короткое время необъяснимые чувства к этой девушке совсем не были похожи на то, что с ним обычно бывало до встречи с ней. Влюблённость с каждым днём перерастала в нечто большее, и он пытался понять почему. Вот раньше он запросто знакомился с девушками и так же легко расставался и, попроси его, мог бы написать трактат на тему «Как завоевать девушку с первого свидания». Вильмонт всегда умел держаться со своими избранницами на расстоянии, рассчитывая не более чем на короткую пылкую связь без обязательств. Только одной из всех удалось немного сблизиться с ним. Но вскоре он расстался и с ней, потому что она никак не могла научиться убирать за собой грязную посуду, застилать смятую постель и отучиться постоянно прятать нижнее бельё под его подушку. И, конечно, те незамысловатые чувства не шли ни в какое сравнение с тем, что он чувствовал к Стефании. Казалось, всю свою жизнь он шёл по дороге, которая вела его к этой девушке, и только к ней одной. Она, видимо, и была той самой женщиной его жизни. Он продолжал жить весь во власти желания услышать из её уст сокровенный крик глубочайшего откровения, любить её безрассудно, долго и страстно, любить, пока их обоих не покинут силы.

Все его попытки отвлечься от мыслей о Стефании были напрасны. Он двигался словно в вязкой пелене густого тумана. Она была рядом с ним повсюду: дома, на работе, за рулём. Он не мог не думать об этой дивной женщине, неожиданно и таинственно заполонившей всё его сердце.

Сгустившаяся кровь бродила в его жилах, то и дело вскипая в возбуждённом, взвинченном, до предела напряжённом теле. Он испытывал сумасшествие, которое неизбежно рождается в сильном порыве сладострастия. В таком состоянии, наверное, легче выскочить из собственной кожи, чем избавиться от чувств, которые будто бы держат твоё тело в тисках.

Созваниваясь по сто раз на дню, они долго говорили обо всём и ни о чём, лишь бы только услышать в трубке долгожданный голос. Темы для разговоров были самые разные, слова текли неостановимым потоком. Их телефоны постоянно тренькали от полученных сообщений, которые электрическими импульсами будоражили сознание. Каждый из них получал ни с чем не сравнимое наслаждение, похожее на глоток свежего воздуха. В предвкушении обещанной встречи чувства достигали наивысшего пика, вплоть до нервной дрожи. Ждать момента, когда они вновь увидятся наяву, не в мечтах, пришлось почти неделю, шесть долгих дней. А ведь известно, что в трепетном ожидании встречи даже часы ожидания невыносимы, как мучительное отбывание срока в тюремной камере.