Джой хмыкнул и метнулся в спальню за давешним зеркалом.

Теперь посланница выглядывала из поставленного на кухонном столе зеркального окошка. Вот такая скайпосвязь с потусторонним миром…

Джой уселся напротив и принялся наконец за запоздалый завтрак.

– Так что, говорите, передал с вами дед?

– Видите ли… – Посланница примолкла, зачарованно наблюдая за каждым его глотком и каждым отправленным в рот куском. Джой невольно почувствовал себя зажравшимся белым господином, пирующим на глазах у голодающего африканского племени. Но ведь он не знает ни одного рецепта призрачного кофе… Посланница заметила его реакцию. – Простите, что я так на вас таращусь! Всего тяжелее не то, что ничего не помнишь, и даже не то, что ты умер – к этому привыкаешь. Тоскуешь по всему этому – вкусу, запаху… ощущениям.

– А вы, призраки, в смысле, совсем ничего не чувствуете?

– Физически? Нет. А так чувства присутствуют, конечно. Правда, с положительными эмоциями у нас напряженка. Печаль, гнев, обида – наше всё.

А которое из этого списка ваше, едва не спросил Джой, но кинул взгляд на часы – только и осталось вести проникновенные беседы с привидениями, чтобы окончательно опоздать на работу!

– Так, давайте по существу, – сказал он, оставив чашку. – У меня мало времени. Что вам велели передать?

Призрак подняла глаза к потолку.

– Видите ли, я так и не встретилась с господином Чжоем…

– Тогда зачем вы вернулись? – не понял Джой.

– Да я никуда и не уходила. – Посланница вздохнула, хотя в воздухе явно не нуждалась, и выпалила: – Я просто не могу выйти из вашей квартиры! Ни-ку-да!

***

Взгляд карих глаз сделался на мгновение бессмысленным. Хозяин аккуратно положил вилку.

– То есть как это?

Если б я могла, разрыдалась бы от растерянности и досады. Но я не умею – даже театральными сухими рыданиями, как кое-кто из нашей компании. Господин Чжой говорил, что граница между миром мертвых и миром живых преодолевается очень просто и быстро. Как и обратный процесс: пуля в сердце, кирпич в голову, миг – и добро пожаловать на тот свет. До самого утра я пыталась вернуться, но как ни представляла себя входящей в призрачный для всех, но реальный для духов кабинет господина Чжоя, я по-прежнему оставалась в квартире его правнука.

Подняв брови, тот переваривал сообщение о появлении у себя неожиданной жилички.

– И за пределы квартиры – в обоих мирах выйти не можете?

– Даже на площадку-у… Сижу, как в клетку запертая!

– Но ведь дед выйдет с вами на связь?

– Обязательно! – бодро заверила я.

Если только не удалится опять в неизвестном направлении – присматривать еще за какими-нибудь неблагонадежными родственниками…

– Тогда я, – парень метнул взгляд на часы и подскочил, как ужаленный, – полетел на работу, а вы тут пока… займитесь чем-нибудь. Ну и пробуйте вернуться к себе, конечно. На всякий случай, если больше не увидимся, удачи!

Все еще не выходя из зеркала, я наблюдала, как он торопливо обувается. Спросила робко:

– А можно вас попросить…

Хозяин обернулся со зверским выражением лица «ну, что еще?!», но лишь кинул нетерпеливо:

– У вас есть одна секунда!

– Включите мне телевизор, пожалуйста.

Он соображал аж две секунды. Еще и спросил растерянно:

– Что?

– Телевизор, – повторила я. – Я ведь не могу сама…

– О господи! – Парень пронесся прямо в обуви на кухню, схватил пульт, нажал кнопку, бросил на стол и вылетел в дверь, крикнув на ходу: – Всё!

– Я же не люблю хоккей… – уныло пробормотала я, разглядывая носящихся по всему экрану маленьких человечков. Добрый хозяин включил мне спортивный канал.