Кабинет растворился в ослепляющем белом мареве, и мы вместе провалились в мир тумана, льда и боли…

…и оказались по ту сторону.

Казалось, я только вчера была у себя дома в Англии и готовилась к первому семестру в университете. Скажи мне кто-нибудь, что я брошу все это и сбегу в Америку, чтобы общаться с призраками, отчитываться перед утками и помогать сумасшедшему детективу расследовать невероятные убийства, я обвинила бы этого человека во лжи или назвала безумцем. Я бы мысленно поставила его на одну полку с теми, кто верит в спиритические доски, в морских змеев или в честных политиков. Такого рода глупости были не для меня. Я придерживалась фактов и науки, всякие чудеса – это для других.

За несколько месяцев может измениться многое.

Боль сменилась онемением, ослепляющий свет притих. Я не помнила, как перешла в прихожую, но вдруг поняла, что нахожусь именно там. Я моргнула. Как долго я пробыла без сознания? Это определенно была прихожая дома Джекаби по адресу Авгур-лейн, 926 – в этом не оставалось никаких сомнений, – но я едва могла ее узнать. На месте потрепанной деревянной лавки оказался мягкий диван. Картины с мифическими существами сменились со вкусом подобранными пейзажами, а полки, обычно заставленные причудливыми масками и разными оккультными артефактами, стояли совершенно голыми – отсутствовал даже террариум с Огденом. Когда в мой первый рабочий день меня выгнала из дома вонь, которую, надувшись, испустила эта лягушка, я и представить себе не могла, что когда-нибудь меня обеспокоит ее отсутствие, но теперь не на шутку разволновалась. Рабочий стол, хоть и нашелся на своем обычном месте, был непривычно чистым и незахламленным. За ним стояли коробки и бумажные пакеты, перетянутые бечевкой. Неужели Джекаби упаковал свои пожитки? Мы что, переезжаем?

Неожиданно распахнулась входная дверь и в проеме появился сам Р. Ф. Джекаби в своем обычном пестром наряде. Пальто топорщилось бесчисленными карманами, а нелепый длинный шарф протащился по порогу, когда его обладатель шагнул внутрь. На голове у мужчины красовалась любимая бесформенная вязаная шапочка кричащей расцветки. Когда-то я втайне порадовалась тому, что этот раздражающий меня предмет гардероба был полностью испепелен чудовищным пламенем во время нашего предыдущего приключения. Я тряхнула головой. Разве она не сгорела?

– Мистер Джекаби?

– Да. Это прекрасно подойдет для моих целей, – сказал Джекаби, направляясь ко мне.

Я открыла рот, но не успела ничего сказать, как мой работодатель шагнул прямо сквозь меня, как сквозь пустое место. Глянув вниз, я к своему растущему волнению, действительно обнаружила лишь пустоту.

– Конечно, придется тут кое-что переделать.

Развернувшись, я увидела, что он разговаривает с Дженни, парившей у окна и рассматривающей Джекаби с осторожным интересом. Ее прозрачные волосы покачивались, словно невесомые. Подол лунно-белого платья колыхался над полом. Кожа была того же бледного оттенка с жемчужным блеском, нематериальная, словно солнечный лучик.

– Ничего значительного, надеюсь? Да, я понимаю. Вы должны обустроить это место для себя. Я затеяла переделку кухни в тот год, когда переехала, но она и так очень милая.

– Уверяю вас, вы даже не заметите никаких изменений. – Джекаби открыл дверь в извилистый коридор и помедлил. – Да, я обустрою это место под себя, мисс Кавано, – сказал он, обернувшись. – Но от этого оно не станет менее вашим. У вас все равно останется свой уголок. Даю вам слово.

Дженни улыбнулась смущенно и благодарно.