– Рада за вас. Лично я считаю похороны особым временем, чтобы вспомнить и почтить того, кого любил, но у каждого свое мнение. Я ухожу отсюда, мистер Беккет. Увидимся завтра в банке.

– С удовольствием, – отозвался он, пожав плечами.

Кейти подошла к двери.

– Насколько я понимаю, вы не планируете оставаться в городе надолго?

– Нет.

Она снова заколебалась:

– Тогда что вас заботит?

Он не ответил.

– Я бы сумела вести дело с достоинством, которого музей заслуживает.

– Извините за грубость. Ваше появление удивило меня. Еще раз простите мне мое оскорбительное поведение.

Кейти кивнула и повернулась, чтобы уйти.

Дэвид наблюдал за ней. Маленькая сестричка Шона. Он и Шон играли вместе в футбол в школе. Она этого не помнила, но он бывал у них дома. Тогда у нее была копна почти оранжевых волос, исцарапанные коленки и веснушки, которые теперь словно поблекли. Она, безусловно, была очень красивой молодой женщиной и произвела на него впечатление. Обычно он не вел себя так глупо и не смеялся над попытками других.

И все же… «Кейти-оке»?

Дэвид вздрогнул. В музее внезапно стало холодно. Он вспомнил, что говорят в таких случаях люди: «Как если бы призрак прошел через меня». Казалось, его толкнуло что-то очень холодное. Ну, призраки не ходят вокруг, толкая людей. К тому же он не верил в них.

Дэвид выключил свет и, уходя, крепко запер дверь.

– Я дал ему хороший хук правой в челюсть, – похвастался Бартоломью. – Готов поклясться, что он его почувствовал. Ладно, ладно, он не упал на пол в нокауте, но понял, что получил удар.

Кейти рассеянно махнула рукой:

– Не могу в это поверить. Никто не думал, что он когда-нибудь вернется домой. Он собирался остаться в Азии, Африке, Австралии – одним словом, там, где работал. Почему? Лиам был уверен, что Дэвид согласится с продажей, что он ненавидит это место и не хочет возвращаться.

– Я бы защищал тебя от такого олуха до самой смерти. Хотя я уже мертв. И все же, дорогая моя, я сделал все, что мог.

Кейти поняла, что обидела Бартоломью.

– Прости. Я знаю, что ты бросился защищать меня, и благодарна тебе.

– Я буду стараться, пока этот человек в городе, – пообещал Бартоломью.

– Не понимаю. Он не хочет быть здесь. Он планирует жить в другом месте.

Бартоломью промолчал.

– Его не было здесь десять лет, Бартоломью, – продолжала Кейти. – Дэвиду не нравится это место, и, что бы он ни говорил, он не проявлял к нему уважения и даже не явился на похороны деда.

– Я думал, его не могли разыскать, так как он был где-то далеко, – предположил Бартоломью.

– Ты защищаешь его? – недоверчиво осведомилась она.

– Нет-нет… его поведение с леди было отвратительным – абсолютно неприемлемым. Кроме…

– Кроме чего?

Бартоломью посмотрел на нее и глубоко вздохнул:

– Думаю, я отчасти понимаю его чувства.

– Я бы никогда не позволила такому ужасу произойти снова, – запротестовала Кейти.

– Вряд ли они ожидали, что это произойдет в первый раз.

– Да, они не знали, что это может случиться. А я бы это предвидела. И я уверена – у нас нет убийц, крадущихся по городу, чтобы побезобразничать в музее.

– Но ты должна понимать его чувства. Если я правильно помню, он был помолвлен с той девушкой. А ее нашли мертвой там, где ты наткнулась на него этой ночью.

– Не думаю, что они тогда были помолвлены, – возразила Кейти.

– В том-то и дело. Мотив убийства.

– Значит, ты считаешь, что он сделал это?

– Нет. Но разрушенный роман – веский мотив.

– Ты слишком много смотришь телевизор, – сказала Кейти.

– Хм-м. Телевизор. Удивительное и чудесное изобретение, – согласился Бартоломью. – Но это правда. Он был отвергнутым любовником, и она оставила его ради грубого и никчемного игрока. Это, безусловно, мотив для убийства.