Стали бы трогать, проверять зубы и плоскостопие?

Работяги заспорили на своём языке.

Замковыми камнями в нехитрой архитектуре их фраз звучат русские слова: лес, менты и молодой.

Видимо, они обсуждают, как потащат стиралку через лес, чтоб не попасться на глаза полиции, и основной груз ляжет на плечи самого молодого и крепкого из них.

Молодой хмурит красивые брови и грызёт травинку.

По рукам.

Согласились и взялись за лопаты, подстёгивая самих себя словечком «айда».

Айда, айда, айда.

Штыки вонзились в неподатливую русскую землю.

Айда, айда, айда.

Полетели во все стороны бракованные резиновые изделия.

Айда, айда, айда.

Забыл про собаку.

Она, конечно, облаяла работяг. Но не со зла, а для порядка.

Чтоб знали своё место.

Собака у меня немного наци.

На славян не лает.

Сразу хочу предупредить, что я её взгляды не разделяю.

Оставив работяг трудиться под присмотром голой богини и собаки-расистки, я вернулся в дом.

Только вошёл, слышу:

– Не попить ли нам чайку.

Печник никогда не говорит напрямую. Выходит, он ни о чём не просил, ему всё сами предложили.

Я поставил чайник.

Печник уселся на стул с высокой спинкой и огладил бороду. Потом провёл по ней пальцами, словно гребнем, пропустил через кулак.

Ногти у него холёные. Ногти печник бережёт и содержит в блистательном состоянии. После каждого сеанса труда, которые случаются лишь изредка, он в два раза дольше заботится о ногтях.

Лаская бороду, печник принялся рассуждать.

Он любит мемуары и не любит современную литературу.

Зачем нужна выдумка, если реальность, особенно минувшая, намного изящнее и увлекательнее.

– Я давно не читаю романы, – в который раз повторил печник.

Я вздохнул и зачем-то согласился; мемуары и в самом деле бывают очень занимательны.

– Писатели не могут выдумать ничего интересного, – сообщил печник.

Я опять вздохнул.

Что-то часто я вздыхаю в последнее время.

Позади печника тенью притаился наполовину разобранный камин.

Все предметы вокруг покрыты пылью.

Мини-Помпеи перед потухшим мини-Везувием.

Печник работает вдумчиво и неторопливо. Согласно замыслу обновлённый камин должен стать изящнее прежнего, но пока он, наоборот, занимает всё больше пространства.

Едва дождавшись кипения, я заварил чай и, пожелав приятного аппетита, сбежал.

Пора уже проведать Кисоньку.

Кисонька раскинулась, как пьяное хамло, поперёк кровати.

С одного конца ножка с красивыми пальцами, с другого – горячая и симметричная розовая голова c закрытыми глазами.

Из-под наваленных как попало кудрей торчит ушко.

Какое чудо эта голова и это ушко из-под волос!

Губки приоткрылись, веко со вчерашней подводкой скомкалось.

Кисонька прислушивается к чему-то во сне. Пытается что-то понять.

Такие лица бывают у жертв терактов или, наоборот, у застреленных террористов.

Как-будто тайна вот-вот должна открыться, но всё никак не открывается.

Кисонька перечёркивает собой кровать, образуя запрещающий знак.

Яркий луч проникает через щель между ставнями и рассекает Кисоньку пополам. Так иллюзионисты распиливают на арене улыбающихся женщин.

Кисонька распространяет жар и аромат. Вот бы весь окружающий кислород пах как она.

Я вдохнул и залыбился, как дурак.

Посмотрел на ножку. Ножка так и напрашивается.

Я склонился и поцеловал.

На полу валяются лосины тропической расцветки.

Я поднял их и прижал к лицу.

Северокорейские агенты отравили брата Председателя Трудовой партии Кореи Ким Чен Ына похожим способом.

Не в том смысле, что прижали к его лицу кисонькины лосины.

От лосин он бы наоборот воспрял.

Они поднесли к его носу лоскут, пропитанный ядовитым дурманом.