– Вряд ли тебя можно назвать идиоткой. Ты всегда была умнее меня и Клинта. Помнишь тот случай с воздушными шариками, наполненными водой, которыми вы с Хлоей кидались с балкона?

Она слабо улыбнулась.

– Это была идея Хлои, но у меня отлично получалось попадать в цель.

Эта тень улыбки порадовала Оливера. Пусть Рене сейчас нелегко, но он все-таки сумел немного поднять ей настроение.

Оливер прибавил скорость, лавируя в потоке машин на своем «порше-спайдер». Лучшее и единственное, что можно сейчас сделать для Рене, – это доставить ее в Ред-Оук-Хилл. Там она сможет пожить спокойно, обрести самое главное – неприкосновенность частной жизни. «Как только Рене немного обустроится на ранчо, – думал Оливер, – я вернусь в город и попытаюсь разобраться со своим графиком и своей семьей».

– И знаешь еще что? – снова заговорила Рене.

– Что?

– Чет в то утро разбудил меня рано, и мы… – Она прочистила горло. – А после он сказал, что любит меня. От Чета я такое слышала очень редко. Обычно это я говорила ему, что люблю его, а он просто отвечал: «Я тебя тоже». Но в то утро он вел себя не так, как всегда. Услышав от него признание в любви, я удивилась, но ничего не сказала в ответ.

Это было гораздо больше, чем хотел выяснить Оливер, но он молчал, слушая так внимательно, словно от этого зависела его жизнь.

– А затем Чет пошел на работу, отпустил свою секретаршу и вышиб себе мозги из пистолета. Он был трусом. По моим подсчетам, на похоронах присутствовали по меньшей мере пять женщин, которые, возможно, были его любовницами.

– Это довольно много для человека, женатого всего полтора года.

Похоже, Чет Уиллоуби был отъявленным мерзавцем.

– Дело в том, что еще около двух с половиной месяцев я даже не подозревала, что беременна. Когда у меня пропали месячные, я решила, что виной тому стресс. Ну разве это не забавно?

Рене повернулась к Оливеру с широкой фальшивой улыбкой на лице.

– Не совсем.

Ее улыбка исчезла.

– А вот некоторые люди считают, что это самая смешная вещь, которую они когда-либо слышали, и что я получаю именно то, что заслужила. Кроме того, многие считают, что я изменяла Чету и тем довела его до самоубийства. – Голос Рене дрогнул.

– Такие люди – бессердечные трусы, – воскликнул Оливер и подумал: «Хорошо, что Чет Уиллоуби с его смазливой рожей уже мертв, иначе я бы задушил его своими руками. Это каким же негодяем надо быть, чтобы так обращаться с женой!»

– Он знал, что финансовая пирамида вскоре рухнет, и потому покончил с собой. Мать пыталась убедить меня, что это с его стороны было благородным поступком. Она сказала, что будущий ребенок всегда будет мне живым напоминанием о погибшем муже. Можно подумать, я хочу постоянно помнить Чета и его предательство! – горьким тоном закончила Рене.

Наступило молчание. Оливер понял, что Рене заплакала. Ему было больно от мысли, что ей плохо, а он мало чем может помочь.

– Не думаю, что твой ребенок будет напоминанием о том, что случилось, – начал Оливер, осторожно подбирая слова. – Полагаю, он станет свидетельством твоей силы и храбрости. Родные и друзья бросили тебя в трудном положении, но тебя это не сломило. Вот почему ты будешь замечательной матерью.

Рене распахнула глаза и открыла рот, глядя на Оливера. Он продолжал пристально смотреть на дорогу перед собой.

– Ты действительно так считаешь?

Оливер уверенно кивнул.

– Можешь оставаться в Ред-Оук-Хилл, сколько пожелаешь. Я обычно бываю там только по выходным. У меня есть экономка, но я могу дать ей небольшой отпуск, если ты предпочитаешь побыть в одиночестве.