Уже четыре месяца Зандер страдал от жгучего, неутоленного желания, проводил ночи без сна, мучаясь от неудовлетворенности. Раньше ему не доводилось получать отказ и испытывать разочарование. Это было новое ощущение. Если бы Миа была деловым партнером или конкуренткой, замужней дамой или хоть кем-то еще, он восхитился бы ее непоколебимой решимостью. Потому что Миа оказалась той, кого неделями отчаянно хотел затащить в постель, но не мог.

– Почему ты хмуришься и постоянно смотришь на поставщика?

В ответ на вопрос Талии, сухо заданный по-гречески, Зандер изобразил улыбку и перевел взгляд на младшую сестру.

– Тебе не показалось, что ризотто пересолили? – спросил он, злясь на то, что позволил своему раздражению проявиться.

Талия закатила глаза и хлопнула его по руке.

– Вся еда была превосходной, ты и сам знаешь. Я слышала, как гости восторгались лососем, а курица кацу с карри – это лучшее, что я когда-либо пробовала, – сказала она и довольно вздохнула. – Эти канапе, оформленные в цирковой тематике, были изысканными, а уж десерт!.. Вечеринка потрясающая, даже несмотря на то, что меня чуть не унесло трапецией. Все отлично проводят время. Кроме тебя. – Талия посмотрела на него и нахмурилась. – Почему у тебя такое лицо, Зан? Селена не явилась, а потому обошлось без сцен, так в чем же дело? Это из-за бизнеса? Ты заболел? Что с тобой?

Пожалуй, да, дело в поставщике. Он не болен, и семейная банковская и судоходная империя «Стэнхоуп Каллис», генеральным директором которой он был с тех пор, как старший брат Лео ушел с этого поста шесть лет назад, набирала силу под его руководством.

Зандеру было плевать, что Селена – его скандальная, погруженная в себя мать – даже не ответила на приглашение, которое он отправил, не говоря уже о том, чтобы появиться сегодня вечером. Когда она вообще интересовалась им или тем, что он делал, если это не было напрямую связано с дивидендами, на которые она жила? Конечно, легкость, с которой взаимодействовали его пятеро братьев и сестер и их вторые половинки, то, чего он никогда не мог ни понять, ни подражать, вызывала у него тошноту, но в этом не было ничего нового.

Отношение Миа к нему – лишь поверхностная причина его постоянного напряжения, но он понятия не имел о том, что происходит на самом деле. Почему ее упрямство задевает его так сильно, что он не успокоится до тех пор, пока она не уступит? Почему он, не задумываясь, нанял ее и не отступил от договоренностей, как только понял, что сражается в битве, которую, скорее всего, проиграет?

Эти неразрешимые вопросы, которые в последнее время начали занимать так много места в его голове, выводили Зандера из себя. Его легендарное самообладание и способность сосредотачиваться на деле были подорваны. Его как никогда мучили сомнения. Подозрение, что Миа каким-то образом могла заглянуть сквозь его броню в пропасть, где таились страхи и сомнения, уже заползло под кожу. Хуже того, где-то глубоко внутри он чувствовал непозволительный всплеск эмоций, которые держал под замком больше пятнадцати лет.

С тех пор как в девятнадцать лет он предпринял единственную попытку начать отношения, которая закончилась непоправимым фиаско, ни одна женщина не выводила его из равновесия так сильно. Пожалуй, с него достаточно.

Хватит мечтать о невозможном. Миа сказала «нет», и это прекрасно. Он не знал, почему его так сильно это беспокоило. Потому, что такого никогда раньше не было? Потому, что он, возможно, неправильно понял намеки и, следовательно, растерял хватку? Как бы там ни было, он пребывал в постоянном недоумении. Эффект, который производила на него эта женщина, был необъясним.