Так что лучше все-таки соответствовать.

Но бывает ведь и так, что человек вроде бы во всех аспектах равнозначен, и все у него ровно, а окружающие все равно имеют свое мнение. Отличное от его собственного. И либо занижают, либо завышают планку для этого человека. И то, и другое одинаково неприятно, если не сказать грубее. Ты, к примеру, талантливый, одаренный, можно сказать, выдающийся, а тебя не замечают, затирают. Или, того хуже, унижают.

Или ты рядовой, такой как все. И вдруг в тебе видят лидера, героя, Вождя! А какой ты вождь? Картины рисуешь неплохо вроде. Или стихи пишешь. Или актер, снимаешься в комедийных сериалах, выступаешь на корпоративах. И вдруг – раз – и ты взлетаешь куда-то так высоко, что даже и не заешь, что с этим высоким своим положением делать. И ты вдруг не один! Получается, за тобой тысячи и даже миллионы людей. Что дальше? Реально вживаться в новую роль? Самого себя убеждать в том, что сможешь? А если нет? Если ты понимаешь, что на самом деле все не так?

Или не понимаешь, а не знаешь? И надо узнать?

Тип, вызвавший Максима к себе, меньше всего напоминал медика. А больше всего – скользкого и мерзкого слизняка. Только увеличенного до человеческих размеров. Противного, но очень опасного. Такая помесь слизняка и гремучей змеи. И, судя по всему, этот тип явно был из определенной конторы. Как там она у поляков называется? Двуйка? Дефендзива? Максу на ум приходили только какие-то книжные определения, потому что вот хоть убей – не помнил он, как в Польше называется госбезопасность.

– Всего лишь военная контрразведка, – гаденько улыбнувшись, сказал «слизняк». – Вы ведь сейчас гадаете, откуда я, правильно?

– Вы умеете читать мысли? – Макс был реально удивлен. Еще один экстрасенс, только уже в будущем?

– Нет, что Вы, все гораздо проще – Вы видите, что я не врач, и вопрос был написан у Вас на лице. Но, давайте к делу, пан журналист. Mówisz po polsku? Nie? Cóż, tak myślałem! [Вы говорите по-польски? Нет? Ну, я так и думал!] Разрешите представиться – Марек Витковски, сотрудник Польского отделения Международного Красного Креста. Ну, это, сами понимаете, прикрытие.

Итак, Максим Зверев, фрилансер, работающий в основном на российские издания, политический обозреватель, в журналистских кругах считающийся «тяжеловесом», то есть, работающий по весьма серьезным темам и весьма серьезным людям, внезапно поперся буквально на передовую. Зачем, спрашивается? Репортажик снять? Настрочить передовицу в какую-то газетку? Зачем такому опытному и достаточно высокооплачиваемому профессионалу так рисковать? Кстати, Вы таки получили на свою голову проблему – в буквальном смысле этого слова. Голова не болит?

– Вы знаете, с головой в порядке, болей нет. А вот что-то с памятью моей стало…

– … «все что было не со мной – помню»? Кажется, так поется в одной советской песне о войне? – поляк ехидно ухмыльнулся.

– О, Вы так хорошо знаете творчество Роберта Рождественского? – Максим был приятно удивлен.

– Я даже могу напеть мелодию этой песни – композитора Марка Фрадкина. Более того – я могу рассказать Вам неприличный анекдот про этого композитора, – поляк улыбнулся еще шире и продолжил.

– «Песня промежность… простите, песня про нежность. Композитор Рак Маткин… простите, Марк Фрадкин. Исполняет сионист Пидоров… простите, пианист Сидоров».

Ну, как, я Вас удивил?

– Да, уж, не ожидал. Вас хорошо готовили.

– Противника надо знать, чтобы его побеждать. Польша готовилась воевать с Советами еще с того времени, как Россия внезапно перестала быть Российской империей, а превратилась в империю коммунистическую. У Пилсудского не вышло…