Дженджи осталась сидеть на кухне и изучать узоры скатерти, интенсивно размышляя над услышанным. «Почему мать Тима так сказала? Может, это как-то связано с проклятием? А если оно и Тиму досталось? Дорис упомянула, что у него жизнь не клеилась, пока я не вернулась в город. А что, если она права? Но… есть одно весомое «но»! Разве заставишь человека, который столько лет не обращал на тебя внимания, наконец-то сделать это? Нет, насильно мил не будешь. Тим и сейчас не хочет даже подпускать мысли о близости со мной. Для него я все та же сестра-малявка, хомяк Джи с жирными щеками, которые видно из-за спины. Может, у Тима не ладилось, пока не умерла моя мать, а после ее смерти проклятие ослабло или исчезло вместе с моей матерью? Что я несу… Мне пора бы подумать о чем-то более важном, чем магия и неразделенная любовь.»

Тим вскоре вернулся и примостился рядом с Дженджи.

– Похоже, в этом доме успокаивать нужно не маму. Вид у тебя уж слишком печальный, Джи. Я могу чем-то помочь? Может, угнетают стены этого дома? Слушай, а переезжай ко мне! Дом большой, тесно не будет.

– Чтобы твоя девушка совсем озверела и живьем меня сожрала?

– Элис добрая. – Тим задумчиво почесал затылок, выдавив виноватую ухмылку, – Обычно добрая… Но, мне кажется, что она ревнует к тебе. – он перевел взгляд на дверь, потирая нижнюю губу подушечкой указательного пальца. – Глупо, да?

– Очень. – слова Тима задели Дженджи за живое, но она, проглотив комок обиды, не подала виду, продолжая с восторгом глядеть на его мягкие и чувственные губы, которые очень давно мечтала поцеловать.

– Вот и я о том же. Мы с тобой росли вместе, знаем друг о друге все. – Тим откинулся на стуле и с любопытством продолжал. – Так в чем же дело? Может, расскажешь о своей жизни? А если я признаюсь, что моя жизнь наладилась, но не с твоим приездом, а чуть раньше… Но, все-таки, полагаю, что твой приезд не прошел мимо моей фортуны, поведаешь то, что скрываешь?

– Скажу, что моя жизнь настолько жалкая, что и думать о ней нечего. Не о чем вспоминать, да и говорить не хочется лишний раз.

– Хорошо, я понял. – Тим вздохнул и поглядел на свои скрещенные пальцы. – Мама рада тебе.

– Да. Она говорит, что я ей, как родная дочь. – Дженджи отвела глаза в сторону.

– И я рад тебе. Ты меня понимаешь, с тобой легко общаться, ты простая и открытая. Мне не хватало этого.

– Не совсем понимаю… – Дженджи устремила все внимание на Тима. Она боялась, что упустит нечто важное, что он собирался сказать.

– Ну, моя жизнь напоминает забег на длинной дистанции. Проснулся себе, и бежишь, бежишь, ничего и никого не замечаешь. Не думаешь ни о чем другом, кроме как угодить близким тебе людям. Единственное место, где могу остановиться и подумать о себе – это бар. Там друзья, знакомые, новые люди. – Тим прокашлялся. – Ты знаешь, иногда попадаются и интересные! Не обращала внимания, сколько людей интересных? Одни забавные, другие странные, третьи примитивны. Но есть интересные! Они отличаются.

– Какая же тогда я?

– Ты? – Тим придвинулся поближе. Пальцы его с нежностью коснулись кончиков ногтей Джен и щекотливо доползли до запястья. – Ты особенная, Джи, не похожа ни на кого. В тебе есть что-то…

– Ты имеешь в виду какие-то чудо-способности?

– Нет, я говорю то, что думаю о тебе. А что ты умеешь?

– Не знаю. А ты как думаешь?

– Как думаю я? Хм… – Тим оценивающе поглядел на Джен. – Мне кажется, ты лучший в мире друг. От тебя веет чем-то умиротворенным.

– Наверное, поэтому в моей жизни все скучно и пресно. – проглотив его слова с искривленным лицом, Дженджи с укором уставилась на скатерть и пробубнила. – Надо бы что-то поменять в себе!