Стремление получить что-то даром зачастую проявляется в том, что я люблю называть лохотроном. Если привести несколько самых известных примеров, то это будут Ванкуверский лохотрон, Денверский лохотрон и лохотрон Солт-Лейк-Сити. Лохотрон – это такое место, где торгуют грошовыми акциями.

Я часто говорил, что, если бы самый ловкий спекулянт Уолл-стрит приехал в Солт-Лейк-Сити, ему пришлось бы найти новое направление работы. Основатели лохотрона знакомы с такими уловками, которые даже не придут в голову самым бесстыдным дельцам на Уолл-стрит, и обладают наглостью, которая превосходит самую воровскую фантазию. Единственная причина, по которой никто еще не снял кино о лохотроне, состоит в том, что кинозрители сочтут сюжет слишком надуманным.

На лохотроне идет большая игра «музыкальные стулья», когда продавцы каждой грошовой акции обещают своим родственникам и друзьям «навар», как только следующая партия «лохов» купит акции. Разумеется, мы все знаем, что случается с «лохами» в конце. Единственный вопрос: кто из них останется с лицензиями на отстрел пернатой дичи, когда музыка остановится и больше не будет никаких покупателей?

Пару лет назад, когда я приехал в Новый Орлеан с целью провести круглый стол, знакомый пригласил меня поужинать в большой компании в шикарном ресторане. За столом я оказался рядом с адвокатом средних лет, который не только любил поболтать, но и успел уже сильно набраться (самая худшая из всех возможных комбинаций и одна из многочисленных причин, по которой я больше не пью алкоголь).

По мере того как вечер продолжался, он не переставал рассказывать мне по секрету об одной за другой сомнительных сделках, в которых он участвовал, в том числе о сделке с дешевыми акциями, недавно провернутую им со своими дружками. Болтая, он беспрестанно подмигивал мне и толкал меня локтем в бок, что я ошибочно принимал за неконтролируемые подергивания. В конце концов я понял, что подмигивание или тычок локтем на каджунском диалекте французского языка означали: «Ну, все, надеюсь, понимают, о чем я».

Я стал нервно подмигивать в ответ и кивать. Мне удавалось выдавить из себя улыбку всякий раз, когда казалось, что мой недавно обретенный наперсник ее от меня ждет, и, сосредоточившись на его гипнотизирующем словоблудии, умудрился принять на свой костюм, белую рубашку и галстук немалую долю еды. Наконец адвокат одновременно выразительно подмигнул мне, пихнул локтем и с нехорошим смешком пробормотал что-то вроде «А когда акция достигнет нужной цены, старушкам останется только держать мешок».

Демонстрируя свое невежество, я спросил: «А откуда вы знаете, что цена поднимется? Чем занимается компания? Она прибыльная?»

Адвокат посмотрел на меня с усмешкой, видимо думая, что я подтруниваю, и ответил: «Друг мой, то, чем занимается компания, сколько она зарабатывает или теряет и какие у нее перспективы, не имеет никакого отношения к цене акции. Цену назначаем мы. Нам всего лишь нужно открыть ворота, когда цена достигла нужного уровня, и впустить старушек, а дальше – статистика».

Разумеется, «старушки» – это эвфемизм, обозначающий любого человека, введенного в заблуждение до такой степени, чтобы вложить деньги в грошовые акции компании, не имеющей никаких достижений и заметного будущего. Не перестаю удивляться кажущейся бесконечной череде будущих новых покупателей, невзирая на массу телевизионных сюжетов об аферах с грошовыми акциями. Только такая мощная сила, как самообман, основанный на всемогущем желании получить что-то даром, могла дать возможность этим нелепым мошенничествам продолжаться без конца.