– А он что?

– Да ничего. Говорю же – сидит, улыбается только. И с восхищением таким на эту Лену смотрит, что аж завидно стало. Вот на тебя он так никогда не смотрел, мам!

– Ну почему, смотрел… – совсем уж убито прошептала Женя и проглотила жесткий слезный комок, давно уже застрявший в горле. – Он очень меня любил… По крайней мере, мы очень дружно жили…

– Слушай, мам… А может, ему именно этого не хватало, а? Ну, чтоб эмоции были, чтобы ор по любому поводу… Ты же такая спокойная у нас, лишний раз и голоса не повысишь… Может, тебе тоже так попробовать?

– Я так не умею, Кать…

– Ой, да подумаешь, проблема! Не умеешь – научишься. Дурная наука не хитрая. Давай, а? Мы его с Максом сюда приведем, а ты ему пару скандальчиков от порога закатишь. С истерикой, с оскорблениями там всякими… А еще лучше – кинуть в него чем-нибудь! Аукубой твоей, например! Классно же будет! Под ней горшок тяжелый, декоративный… И растению вреда никакого, оно ж искусственное…

– Да ну тебя, Кать… – вяло махнула рукой в ее сторону Женя, чуть улыбнувшись.

– Или давай мы ему, например, наврем, что к тебе куча мужиков у дверей в очередь выстраивается? А что, классно! Пусть на ревность изойдет… Он же тебя ни разу даже не приревновал, пока вы вместе жили! И ты его тоже – ни разу…

– Катя! Ну куда тебя понесло-то, господи? Остановись! Какие мужики, какие ревности?

– Ну вот… – обреченно протянула Катя, откинувшись на спинку стула. – Я ж говорю – такая ты и есть… Нельзя, нельзя такой быть, мамочка! Сама ж видишь, как нынче крутые лены мужиками командуют. И правильно, и где-то отца и поймешь… И я б на его месте нам ни фига не помогала. Он плюнул в нас, а мы утерлись!

– Ладно, все. Давайте закроем тему, – решительно хлопнула ладонями по столу Женя. – Нечего мать учить, какой ей надо быть, какой не надо… Принимайте такой, какая есть. Уж извините, другой не будет. А деньги к Новому году у нас появятся, это я вам обещаю. Когда тебе надо за свою турбазу платить, Максимка?

– Крайний срок – послезавтра.

– Это что, в понедельник, значит?

– Ага…

– Ну вот, к понедельнику и будут.

– Откуда, мам? Ты ж говорила, тебе зарплату задержат…

– Не важно. Сказала – будут, значит, будут. Ну что, посуду кто из вас помоет?

– Катька, конечно! – радостно выгнул спину от хорошей новости Максим. – Морской закон потому что! Она последняя ела…

– Фиг тебе! – резво развернулась к нему на своем стуле Катя. – У нас в семье давно морской закон не действует! У нас нынче закон летчика!

– Это какой такой закон летчика? – удивленно уставился на нее Максим.

– А такой! Кому надо – тот и уберет!

– Понятно… – тихо рассмеялась Женя. – Если жить по этому закону, то мне тогда в вечных летчиках придется всю свою жизнь пролетать…

– Да не слушай ее, мам… – покладисто улыбнулся Максим. – Я помою, делов-то. Иди отдыхай, там твоя передача любимая по телевизору началась!

– Спасибо, сынок. Пойду. Хорошо, хоть ты у меня настоящим мужчиной растешь…

Поднимаясь из-за стола, Женя дотронулась рукой до его упругих вихорков на затылке, провела ладошкой по мальчишеской румяной щеке. Слезный комок снова было сделал попытку прорваться к глазам, но она это дело быстренько пресекла – не хватало еще слезу слабую женскую при детях пустить. Ни к чему ей это. И так вон выяснилось, что она в войне за мужа в аутсайдерах оказалась, а теперь еще и в глупой сентиментальности не хватало раскваситься… Нет уж. Плюхнувшись на диван перед телевизором, стала наблюдать рассеянно за процессом преобразования очередной золушки-замухрышки в прекрасную и модную королевну, которая и сама себя в конце передачи не узнает, а только взвизгивает удивленно, глядя в зеркало. А потом разгуливает в новых стильных нарядах по подиуму, якобы поражая двух девушек-ведущих своей расчудесной трансформацией. Вот ей бы так. А то у нее все наоборот получается – из королевны в золушку. Шубу-то, как выяснилось, все равно продавать придется…