– А знаешь, как можно добывать воду в пустыне? – прервал он слегка затянувшийся монолог. – Смотри и запоминай, может, и пригодится когда-нибудь.

Сначала африканец обиженно надулся, но когда десантник взял прозрачный полиэтиленовый пакет из-под какой-то снеди, ловким движением надел его на ветку соседнего дерева и плотно обвязал горловину куском шпагата, тот явно заинтересовался.

Правда, по его лицу было видно, что пока он не может врубиться в смысл этих простеньких манипуляций.

– Это же элементарно! – рассмеялся майор Лавров, увидев недоумевающую физиономию Арапа. – Листья растения на солнце испаряют влагу, а ночью, когда прохладно, она конденсируется на стенках пакета. Круговорот воды в природе – курс средней школы! За ночь этим нехитрым образом из одного такого пакета можно получить стакана полтора чистейшей воды на халяву.

– Что такое «на халяву»?

Этот вопрос еще больше развеселил офицера. Он понял, что подобного оборота не может знать африканец, изучавший наш «великий и могучий» на московских военных курсах, а не в городской подворотне. Пришлось сжалиться над бедолагой и разъяснить суть этого выражения. А в качестве яркой иллюстрации рассказать бородатый анекдот с ключевой фразой «халява, сэр!». Только с помощью этих слов иностранная стюардесса смогла втолковать русскому туристу, что спиртное, которое она ему предлагала, бесплатное.

После этого настроение собеседника явно улучшилось, и, тронув рукой полиэтиленовый пакет, уже покрывшийся изнутри легкой испариной, он мечтательно произнес:

– Ха-ля-ва...

– Конечно, и это халява. Ты думал, что я с тебя деньги потребую? Пусть это будет моим маленьким подарком братскому эфиопскому народу, – с иронией произнес Лавров и предложил: – Вот за это давай и выпьем!

Как будто услышав эти слова, к ним уже подходил рослый темнокожий верзила, богатырскую стать которого российский десантник отметил еще до начала учений. Это был, пожалуй, единственный, кого так и не смогли скрутить бойцы Лаврова на высотке.

Сейчас смуглая лоснящаяся физиономия, распаренная около мангала, выражала радушие и подобострастие. И немудрено. Сегодня в его громадных ручищах был не привычный «АКМ», а любовно сервированный поднос. На нем исходил нездешними ароматами свежеприготовленный шашлык и возвышалась горка нарезанных овощей. Венчала эту аппетитную композицию, достойную кисти голландских живописцев, только что извлеченная из ледяной воды горного ручья непочатая бутылка «Посольской».

«Угодить начальству – черта интернациональная», – улыбнулся про себя Андрей, привычным движением разливая живительную влагу.

Налив два стакана, он взглянул сначала на темнокожего исполина, который переминался с ноги на ногу чуть в стороне, а затем перевел вопросительный взгляд на его командира, но тот только отрицательно мотнул головой.

«Ваши дела, – подумал спецназовец, – со своим уставом в чужой монастырь не лезут!»

Однако тень надменной брезгливости по отношению к своему подчиненному, мелькнувшая в красноречивом жесте Арапа, оставила в душе русского офицера неприятный осадок. Досадное ощущение еще больше усилилось, когда его собеседник, подняв стакан, неожиданно заговорил, причем чуть ли не тоном заправского политинформатора:

– Наши страны всегда связывали и будут связывать крепкие узы нерушимой дружбы. Мы никогда не свернем со светлого пути строительства социализма, по которому нас уверенной рукой ведет наш мудрый руководитель, товарищ Менгисту Хайле Мариам. В этом нелегком деле братская помощь русского народа всегда придает нам сил. Поэтому мой тост за тебя, дорогой русский брат!