Только через несколько лет с какой-то немыслимой оказией из Израиля пришла первая и, как позже оказалось, единственная весточка. Из коротенькой записки на обороте фотографии офицер узнал, что в далекой Хайфе у него растет дочь.

В этом месте генерал прервал свой рассказ и, достав из кармана кителя тот самый снимок, положил его на полированную поверхность столика.

– Пойми, Андрей, с того времени я потерял покой. Попытки разыскать их ни к чему не привели. Больше всего бесило, – продолжал свою исповедь собеседник, – собственное бессилие. После того как рухнул «железный занавес», я два раза срывался в Израиль, однако оба раза вернулся несолоно хлебавши. Ездил, естественно, по туристическим путевкам. Времени было в обрез, а в Хайфу, представь себе, даже попасть не удалось. Видишь ли, по мнению представителя туристического агентства, небезопасно там. Это после Афгана-то?..

Андрей слушал молча, да и какие слова могли помочь в этой ситуации. Понятно было одно: рана в душе друга не зажила до сих пор.

А генерал уже завершал свой не очень веселый рассказ, из которого стало ясно, что его усилия все-таки не пропали даром. После бесчисленных и бесполезных обращений в иммиграционные службы Израиля, как это ни странно, помогли полуночные блуждания по интернетовским форумам. Какой-то совершенно неизвестный сердобольный человек прислал по электронной почте адрес тех, кого он разыскивал.

– Вот такая, брат ты мой, история с географией получилась, – печально подытожил свое повествование генерал. – Ты моя последняя надежда. Сможешь разыскать их и передать мое письмо?..

Глаза генерала, удивительного изумрудно-зеленого цвета, до самых краев наполненные болью, не отрываясь, смотрели на офицера. Столько искренней веры в чудо было и в этом взгляде, и в самом вопросе, что Андрей Лавров, совершенно не раздумывая, ответил:

– Если будет хоть малейшая возможность – сделаю!

– Другого я и не ожидал, – тихо произнес генерал и вздохнул с явным облегчением.

– Там, в конверте, немного «зелени»... – после небольшой паузы продолжил он и, заметив, что офицер готов уже отказаться, повысил голос: – Не дури, Андрей! Почему ты на свое майорское жалованье должен мои генеральские проблемы решать? С этим – все!.. Вопросы есть?

– Один: в каком качестве мы туда отправимся? – уже по-военному четко сформулировал майор.

– Что-нибудь придумаем, но в любом случае стричься пока не надо, да и усы с бородкой, думаю, будут тебе к лицу.

– Ясно, – улыбнулся в ответ собеседник, проведя рукой по гладко выбритой щеке.

– Да, вот еще что, – вспомнил генерал. – Сегодня же зайди к нашим связистам и получи у них мобильники.

– Зачем? У нас и свои есть...

– Про свои можешь забыть! Эти буквально с последней выставки в Ганновере закуплены. Всех тонкостей я и сам не знаю. Ребята-связисты разъяснят. Но главное достоинство аппаратов в том, что их прослушать невозможно. Вернее, даже не совсем так. Прослушать как раз можно, а вот разобрать, о чем речь, – дудки! Сигнал кодируется... На всех твоих, конечно, не расщедрюсь – дорогое пока удовольствие! – но штуки три получи обязательно, пока их мои штабисты не расхватали.

– Я думаю, и вашим такие штучки пригодятся...

– Ну, конечно! Будут на рыбалке между собой секретные переговоры вести – в каких местах окунь клюет лучше. Знаю я хорошо эту публику!..

Старые друзья встали и пожали друг другу руки.

– А про коньячок-то мы забыли, – улыбнулся хозяин кабинета. – Давай – за успех!..

В заброшенном горном ауле, который опустел еще во время гражданской войны, уже давно отбушевавшей в этих местах, происходило нечто непонятное. Складывалось такое впечатление, что военные действия здесь возобновились в полном масштабе: мелькали фигуры в камуфляже, гремели взрывы гранат, трещали автоматные очереди, горели дома...