Свадьбу мы запланировали на август. В армию Макса не взяли из-за проблем с позвоночником, который он повредил ещё в детстве, когда попал с родителями в аварию. Да, он не мог носить меня на руках, но мне это и не нужно было. Мы наслаждались каждым мгновением рядом друг с другом, радовались каждому дню и строили планы на совместное будущее.

Чёрт меня дёрнул проверить чувства будущего мужа на прочность. Точнее, это был не чёрт, а продавщица из магазина неподалёку, куда я устроилась уборщицей, потому что без образования найти другую работу было сложно. Рита посоветовала уделить немного внимания кому-нибудь из друзей Макса и посмотреть, будет он ревновать или нет. Если будет ― значит не доверяет, и долго мы вместе не проживём.

Откуда мне было знать, что несколько невинных улыбок лучший друг Максима воспримет как приглашение к чему-то большему? Припёрся в гости пьяный, когда Макс был на суточном дежурстве, начал приставать, а когда получил по физиономии, то демонстративно улёгся спать на нашем диване.

К утру вся квартира провоняла перегаром, но добудиться гостя я так и не смогла. Ушла на работу, а когда вернулась… Макс ушёл. Уехал жить к матери. Друг наплёл ему какую-то чушь, что мы переспали, а он и поверил.

Всё сломалось. Не было больше ни радости, ни надежд на светлое завтра. Я в лепёшку разбивалась, доказывая, что ничего не было, что это всё наглое враньё, даже очную ставку им устроила и потребовала, чтобы Кирилл сказал Максу правду, но он снова соврал. Нагло, грязно и подло.

Меня попросили съехать с квартиры. Тамара Борисовна верила мне, но не хотела портить отношения с сыном. Я нашла новое жильё и унижалась ещё почти год, отбиваясь параллельно от навязчивых ухаживаний Кирилла, но в ответ получала только презрение.

Когда до меня наконец дошло, что вернуть Максима не получится, я уехала домой, к родителям. Повинилась, признала собственную глупость и недальновидность, поплакала, и меня простили.

Потом был техникум, где я познакомилась с Дашкой ― весёлой девчонкой с небольшим прибабахом на почве экстрасенсорики, магии, заговорах и прочей чепухе. Она и надоумила меня приворожить Максима. Причём разными способами, чтобы наверняка.

Сначала я звала его в открытую форточку по вечерам. Выключала свет, сжигала в пламени свечи бумажку с нашими именами, открывала окно и тихо звала: «Максим!» Дашка говорила, что мой голос вылетит в окно вместе с дымом, и магические силы донесут его до адресата.

Потом было сжигание в полночь на перекрёстке семян череды, завёрнутых, опять же, в бумажку с нашими именами и словами приворотного заговора. Потом ― сигаретный пепел в носовом платке, который нужно было сунуть в лифчик со стороны сердца и носить так целые сутки. Хуже всего было то, что сначала мне нужно было выкурить сигарету с написанным на ней именем любимого. В моей семье никто и никогда не курил, а я тем более, но всё же стоически перенесла кашель до слёз и последующую вонь от белья, которую нужно было терпеть целых двадцать четыре часа.

Последним пунктом в нашем списке приворотов было яблоко. Большое и красное, символизирующее сердце. Мне нужно было разрезать его пополам, вырезать сердцевину с семечками, вложить внутрь традиционную бумажку с нашими именами, соединить половинки, перевязать их красной нитью и сказать: «Как сохнет это яблоко, пусть сохнет раб Божий Максим по рабе Божьей Елизавете». После этого яблоко следовало спрятать так, чтобы его никто не нашёл, но при этом, чтобы оно именно сохло, а не гнило.

Техникум, колледж, неожиданно престижная должность в солидной компании, три года писем без ответа, а потом ― письмо от Марины. «Оставь моего мужа в покое, дрянь…» ― это всё, что я запомнила из того длинного и не слишком приветливого послания. Макс женился. У него сын.