– Зачем?

– Передать кое-что, – говорит. – Должок у меня перед бабкой остался.

Мне от этих слов как-то не по себе стало. Кто знает, что там за должок? Может та сотворила что не так, а это недовольный клиент с местью в гости подался? Хотя… он ни то, чтобы в дом, во двор даже без спроса войти не решается, а значит, и вред причинить побоится.

– Ну я это, – наконец-то отвечаю.

– Войти позволишь?

– Коль зла не замыслил, войди, – усмехаюсь, и замечаю, как вздрогнул этот здоровенный детина, а его рука непроизвольно дёрнулась к висящему на толстой золотой цепи крестику. – Да проходи уже, – говорю, открывая калитку.

– Ведьма? – как-то робко замявшись в проходе, уточнил гость.

– А это для кого как, – ухмыльнулась я. – Кто к нам с мечом пришёл… – нагнетаю обстановку, наблюдая за реакцией мужика.

Что не говори, а приятно осознавать, что вот такой бугай, меня – пигалицы испугаться может. Вон аж побледнел весь. В руках сумку какую-то теребит нервно, глаза в землю и бегают. Хм… неужто скрывает всё же что-то недоброе? Или это у него от страха?

– Что ты! – вскинулся тот, услыхав про меч. – У меня и в мыслях ничего дурного не было! – выпалил он и, уже тише добавил: – Ишь, малая, а уже ведьма…

– Минус очко, – произношу. – Слух у меня знаешь ли хороший, как и память…

– Бог с тобой! Я ж это… Вот… – гость протянул вперёд ту самую сумку, которую прежде нервно теребил без устали.

– Что там? – не решаясь принимать дар, уточняю.

– Бабка твоя, очень мне помогла. И об одной своей беде поведала. Другой бы кто ей и не поверил, да у меня самого ситуация не лучше была, – заметив то, как я напряглась, пояснил мужик. – Сговорились мы, коль сработает ворожба, приду и сам расплачусь так и тем, чем посчитаю нужным. Вот. Поузнавал там сям. Нашёл кой-что. Пришёл. Только в деревне, – он махнул рукой куда-то назад, – сказали, мол, преставилась Агрипина, и что, тут внучка её живёт теперь. Долг перед ведьмой это святое… Не отдашь, себе дороже будет. К тому же, мне всё это ни к чему. А тебе авось да пригодится. Вот и пришёл отдать тебе, коль её уже не застал. Прими, уж. Я ж считай две тысячи километров отмотал, чтобы сюда вновь приехать, не говоря уж о том, сколько связей пришлось поднять чтобы отыскать что-то стоящее.

Вроде заинтриговал, да и складно говорит. Однако сумку брать всё равно боязно. Указала ему взглядом на стол, что во дворе стоит, мол, выкладывай дары. Мужик, непрестанно косясь с опаской в мою сторону, прошёл к указанному месту. Водрузил на него сумку и начал выкладывать добро. Вот чего угодно ожидала – медикаментов, продуктов, денег, драгоценностей в конце концов, но не этого!

Доставал содержимое он весьма осторожно. Что и не мудрено! Ведь были это явно весьма древние фолианты и свитки. То-то я удивлялась, что он пусть и нервничал, но только ремень да горловину сумку теребил, остального даже не касался.

Подошла поближе. Вот же! Язык вроде и наш, да не наш. Старинными буковками, хотя как иначе если книги старые? А некоторые свитки, те что с двух сторон исписаны, вообще не разобрать. Неведомые там какие-то каракули. Теперь что ж ещё и специалистов разыскивать надобно, тех что перевести это смогут?

– Ладно, – я жестом указала гостю, чтобы прекратил опустошать сумку. – Пошли-ка в дом, там и выложишь. Чаю с дороги выпьешь и на вопросы ответишь.

Ссутулился мужик, видать надеялся отдать долг и бежать отсюда как можно дальше, но спорить не решился. Сложил обратно аккуратненько всё то, что вытащить успел, и прошёл за мною в дом.

– Да, не бойся ты так, – усмехаюсь. – Не кусаюсь я.