Распрощалась с соседкой по общаге. Сижу. В голове вакуум. Выйти бы. Там небось Василий волнуется. Но на меня такая апатия напала, что сил ни на что нет. Каково это всю жизнь жить считая, что ты сама себе хозяйка, к чему-то стремиться, а потом выяснить, что была марионеткой в чужих руках. И ведь началось-то всё с бабушкиной смерти. Именно тогда в нашей деревне те дачники появились, дочка которых меня серёжками очаровала. Случайно ли?

С одной стороны, это мания – считать, будто кто-то на протяжении девяти лет тебя холил и лелеял по-своему взращивая, такой какая ты должна быть. Но факты вытягивались из воспоминаний один за другим: бабка той дачницы, которая меня своими серёжками околдовала, вечно потчевала меня пирогами, да к дому своему привечала, внучку свою в подруги мне сватая. И всё приговаривала, что больно уж худенькая я, мол, извелась по бабуле горюя, и о том, как пироги со стрессом справиться помогают.

Ещё тогда, в третьем классе я подсела на пироги как на наркоту. Если прежде видеть их не желала, то с того лета меня как подменили. Завидев кусок печёного или жареного теста с начинкой, как наркоман к дозе тянулась, едва ли не трясущимися руками. Ну и да, начала толстеть. Отсюда комплексы неполноценности первые ростки дали. Дальше больше. На деревне жиртрестом обзывались, все кому не лень, а я всё больше ненавидела свою малую родину и мечтала убраться оттуда подальше. Та же бабка соседская науськала меня, что надо учиться хорошо, чтоб в институт взяли, а там – в городе, мол, жизнь иная, там легче будет. Вот я и грызла гранит науки, мечтая о том дне, когда уеду из ненавистной мне деревни. Благо в первых классах училась и так хорошо, поэтому в итоге, аттестат на одни пятёрки вышел. А потом – да, перебралась в город. Поступила в институт. Несколько месяцев наслаждалась своей новой жизнью, а потом… потом произошёл этот спор, приворот, и начались сны…

С бабкой бы той переговорить, да как раз в последнее лето перед моим поступлением продали они дачу и уехали. Ищи теперь ветра в поле.

Встала я, отгоняя прочь ненужные мысли и как-то отстранённо отмечая, что за сегодняшний день моё отношение к синеглазому уже не раз успело перемениться. Ну всё! Хватит! Сейчас еду домой и, там, в спокойной обстановке вспоминаю следующий сон, в котором как раз и будет подсказка как мне кажется. А потом… Ох, держись синеглазый! Сегодня ночью, я из тебя душу выжму за всю мою искорёженную жизнь.

Не знаю уж, что у меня на лице было написано, когда я из дома вышла, но Василий меня увидав аж шарахнулся прочь с дороги. Вот только мне сейчас было всё равно кто и что подумает. Никогда ещё настолько зла не была.

18. Глава 17 Переломное воспоминание

На этот раз, дома никаких сюрпризов меня не ожидало. Пока доехала немного успокоилась, а заодно и проголодалась. Быстро собрав на стол, села, и не желая тратить время, прямо там и начала вспоминать своё очередное видение.

А оно было самое нестандартное из всех: нет, в ту ночь не появился никто новый и уникальный, мы тогда с синеглазым вообще остались одни, но… Действовал он вопреки заведённым правилам. Очутившись мысленно в том сне, поняла, что мне уже не до еды и как зомби, на ощупь побрела в спальню.

Как раз накануне той ночи, у меня пришли месячные и я чувствовала себя некомфортно как физически, так и морально. Собственно, с тех пор как начались ночные эротические кошмары – «эти дни» пришли впервые! Цикл сбился. Имей я физический контакт с кем-то реальным, был бы повод переживать и бежать к врачам, а так… Так я даже радовалась их отсутствию. И тут такой подвох!