Вспомнила про телефон, я же могу позвонить, позвать помощь! Оглянулась на его стол, только на нём почему-то не было телефона, ни внутреннего, ни личного мобильника. Это как вообще? Свой-то я не брала сюда, для чего он мне был бы нужен, лежит себе в моём кабинете.

Я осмотрела Соколова на диване, точно! Вон у него в переднем кармане брюк выпирает характерный прямоугольник, только вот он почти лежит на нём. Кому звонить-то? Я не знаю номер Ангелины! В скорую? Бизонову, чтобы дверь вскрыл? Пока мои мысли метались в паническом приступе, я придвинулась и полулегла рядом, чтобы залезть рукой в его карман и раздобыть мобильный. Да, господи, зачем же такие тесные брюки надевать? Рука пролезла достаточно глубоко, чтобы взять за твёрдый край телефона и… застряла там как у мартышки с апельсином.

На меня сверху рухнуло что-то тяжёлое и впечатало щекой в лицо Соколова, потом ещё одно и я распласталась у него на голой груди. Я резко испуганно вдохнула от неожиданности, но ладони на моей спине вдруг пришли в движение, как и тело подо мной. Произошло столько всего одновременно, что я полностью потерялась, не сразу поняв, что это его сильные руки, внезапно обняли меня, сжали, притягивая к себе, и поползли по спине. Одна вверх, другая вниз.

— Кирилл… — успела я вымолвить сдавленно, когда всё целиком тело мужчины развернулось и оказалось уже поверх меня, накрывая почти полностью и вдавливая в мягкий кожаный диван.

Соколов глубоко вдохнул куда-то в мою шею и выдохнул с довольным мычанием, тут же… боже мой! Целуя меня туда? Я подняла единственную свободную от плена его штанов руку и упёрлась в его широкое плечо, но его руки мне было не сдвинуть и не остановить. Одна из них вдруг заползла по плечу на шею, а потом и на лицо, поворачивая его к себе за щеку. Я распахнула глаза, видя, как он хмурится, не раскрывая глаз, и услышала, как прошептал:

— Моя огненная, иди ко мне, — тихо и хрипло будто спросонья.

Я открыла рот, чтобы возмутиться, хоть чем-то выразить свой протест и возражения насчёт того, что я не его и никуда не пойду. Только вот он взял меня за подбородок и так же, не раскрывая глаз, накрыл рот своими губами, жадно присасываясь как пиявка. Ох, нет… не как пиявка. Боже! Какие у него мягкие и приятные губы, горячие и требовательные, захватывающие власть и мои бедные губы почти целиком. Он начал вкусно поедать то верхнюю, то нижнюю, словно завтракал сладким пирожным с таким же довольным мычанием и причмокиванием.

В мой рот залез его подлый язык, а у меня отказал мозг, потому что я вместо того, чтобы гневно на него мычать и рассерженно хлопать глазами, необъяснимым образом начала растекаться от удовольствия. И даже, кажется, отвечать на поцелуй! Мои глаза сами собой закрылись, а рука с плеча скользнула на его затылок, чтобы запутаться пальцами в растрёпанным мягких волосах.

В сознании побежали воспоминания той самой ночи, фантомные ощущения, звуки, запахи, в животе томительно потяжелело от мысли о нашей с ним близости. Рукой, застрявшей в его кармане, что была зажата между нашими бёдрами, я начала чувствовать всё большую и большую тесноту. Карман не становился меньше, это становилось настойчивей и твёрже его желание, теперь упирающееся в меня всем своим великолепием.

Остановите меня! Кто-нибудь сделайте хоть что-нибудь! Я не хочу…

Но я хочу!

Так нельзя!

Кирилл двинулся на мне, толкаясь бёдрами, задрал нетерпеливым движением юбку и сжал ягодицу, намереваясь продолжать. Оторвался от моих губ лишь на мгновение, чтобы горячо и хрипло прошептать.