Фру Алвинг. Да! Я могу и хочу. И никакие идеалы от этого не рушатся.
Освальд. Мама, что такое вы скрываете от меня?
Регина (прислушиваясь). Сударыня! Слышите? Народ кричит! (Идет на веранду и смотрит в окно.)
Освальд (идя к окну налево). Что случилось? Откуда этот свет?
Регина (кричит). Приют горит!
Фру Алвинг (бросаясь к окну). Горит?!
Пастор Мандерс. Горит? Быть не может! Я только что оттуда.
Освальд. Где моя шляпа? Ну, все равно… Отцовский приют!.. (Убегает через веранду в сад.)
Фру Алвинг. Мою шаль, Регина! Все здание занялось!..
Пастор Мандерс. Ужасно!.. Фру Алвинг, это суд над домом смуты и разлада!
Фру Алвинг. Да, да, конечно. Идем, Регина. (Поспешно уходит с Региной через переднюю.)
Пастор Мандерс (всплеснув руками). И не застраховано! (Спешит за ними.)
Действие третье
Та же комната. Все двери настежь. Лампа по-прежнему горит на столе. На дворе темно, только налево на заднем плане слабое зарево. Фру Алвинг, в наброшенной на голову шали, стоит на веранде и глядит в сад. Регина, тоже в платке, стоит чуть-чуть позади нее.
Фру Алвинг. Все сгорело. Дотла.
Регина. Еще горит в подвалах.
Фру Алвинг. Освальд все не идет. Спасать уж нечего.
Регина. Не снести ли ему шляпу?
Фру Алвинг. Он даже без шляпы?
Регина (указывая в переднюю). Вот она висит.
Фру Алвинг. Ну и пусть. Он, верно, сейчас придет. Я пойду сама взглянуть. (Уходит через веранду.)
Пастор Мандерс (входит из передней). Фру Алвинг здесь нет?
Регина. Сейчас только вышла в сад.
Пастор Мандерс. Такой ужасной ночи я еще не переживал.
Регина. Да, ужасное несчастье, господин пастор.
Пастор Мандерс. Ах, не говорите. Подумать страшно.
Регина. И как это могло случиться?..
Пастор Мандерс. Не спрашивайте меня, йомфру Энгстран. Почем я знаю? Разве и вы тоже?.. Мало того, что отец ваш…
Регина. Что он?
Пастор Мандерс. Он меня совсем с толку сбил.
Энгстран (входя из передней). Господин пастор…
Пастор Мандерс (испуганно оборачиваясь). Вы и тут за мной по пятам?
Энгстран. Да надо же, накажи меня Бог! Ох ты, господи Иисусе! Вот грех-то какой вышел, господин пастор.
Пастор Мандерс (ходя взад и вперед). Увы! Увы!
Регина. Да что такое?
Энгстран. Ах, это все наша молитва наделала. (Тихо ей.) Теперь мы изловим пташку, дочка. (Вслух.) И по моей милости пастор наделал такой беды!
Пастор Мандерс. Но уверяю же вас, Энгстран…
Энгстран. Да кто же, кроме пастора, возился там со свечками?
Пастор Мандерс (останавливаясь). Это вы так говорите. А я, право, не помню, была ли у меня в руках свечка.
Энгстран. А я как сейчас гляжу: пастор взял свечку, снял с нее пальцами нагар и бросил в стружки.
Пастор Мандерс. Вы это видели?
Энгстран. Своими глазами.
Пастор Мандерс. Понять не могу. И привычки у меня такой нет – снимать нагар пальцами.
Энгстран. То-то вы так неумело и сняли. А ведь дело-то, пожалуй, может выйти очень даже скверное, господин пастор, а?
Пастор Мандерс (в тревоге шагая по комнате). И не спрашивайте!
Энгстран (идя за ним). И господин пастор ничего не застраховали?
Пастор Мандерс (продолжая шагать). Нет, нет, нет, говорят же вам!
Энгстран (следуя за ним). Не застраховали. А потом взяли да подпалили. Господи Иисусе! Вот беда!
Пастор Мандерс (отирая пот со лба). Да, признаюсь!..
Энгстран. И надо же было стрястись этакой беде с благодетельным заведением, от которого ждали столько пользы для города и для всей окружности, как говорят. Газеты-то не помилуют господина пастора.
Пастор Мандерс. Да, не пощадят. Вот об этом-то я и думаю. Это чуть ли не хуже всего. Все эти злобные выходки и накладки… Ах, прямо ужас берет подумать.