Там, на стороне молодости и жизни, в окно светило теплое апрельское солнышко, а здесь в темном небе висела огромная голубоватая луна. Вспомнив про какое-то там Черное Солнце, я заторопилась. Луна, хоть и необычная, выглядела не опасно, а как-то… умиротворяюще, что ли. Ее свет навевал легкую грусть, но, кажется, не вредил. Мир вокруг выглядел тихим и спокойным, хоть и совершенно чужим.

Кот уже давно просочился наружу и теперь истошно мяукал, стоя на дорожке. Точно, надо выходить. Избушка стала моим обжитым пространством в этой неизведанной части вселенной, но покинуть ее придется. Ступеньки скрипели под ногами, дурацкая палка простучала по ним неожиданно громко. Сойдя с крыльца, я, шаг за шагом, пошла за Василием. Он уводил меня по дороге в лес.

– Долго идти-то? – Собственный скрипучий голос пугал. Помощник промолчал в ответ.

Идти оказалось тяжко, тело плохо слушалось. Хорошо еще, дурацкую палку мне кот всучил, хоть какой-то от него прок! Теперь зато понятно, почему у Бабок-Ёжек в сказках всегда сердитый вид: поди тут, радуйся гостям, когда ты – бац, и старуха, а вдруг кто-нибудь придет, когда я в ванной? Да за такое мало в печи зажарить, надо еще это… как там – «сожрать и на косточках покататься», – чего бы это ни значило.

– Долго еще идти?

Кот молчал, будто разучился говорить, зараза. Он только бежал впереди, иногда оглядываясь. Лес вокруг вздыхал. Деревья – не понять, елки или березы, – были одинаково серыми в голубом свете. Трава под ногами казалась пожухлой, толстый слой опавшей листвы шуршал и кое-где слабо светился, – наверное, гнилушки прели. Среди веток порой мелькали тени, но страха они у меня не вызывали. Странно, но в своем ужасающе-старом виде я чувствовала себя частью этого увядшего мира.

Дорога сделала крутой поворот, и перед нами раскинулась полянка, как будто зеркальное отражение той, где я побывала сегодня… или много лет назад? Посередине высилось огромное Древо, на его ветвях светились тысячи огоньков. Здесь тоже двигалась и шуршала своя Вселенная, только совсем иная.

– Юная Яга пришла!

От неожиданности я подскочила и начала озираться, пока не поняла, что это Древо говорит со мной. Наверное, от говорящего старого ствола можно было ожидать скрипучих звуков, но голос оказался ясным и приятным. Женским или мужским – не понять, но звучал он очень ласково. Как ответить, я сообразила не сразу.

– Зд… Приветствую… вас!

– В приветствии нуждается тот, кто незван, а тебя ждали долго.

– Я вроде сразу пришла…

Разговор с деревом происходил крайне странно. Оно порой замолкало надолго, и мне приходилось ходить вокруг, ожидая ответа. Иногда же голос звучал раньше, чем я заканчивала фразу. Порой казалось, будто со мной говорят двое или трое сразу – звук менялся, будто зависел от ветра, качающего ветви.

– Юная Яга – еще семечко. Видит, но не знает что!

Если уж играть в растительные ассоциации, я чувствовала себя картошкой – может, когда и прорастет, но скорее попадет в суп.

– Скажите, а почему именно я стала Ягой?

Ответа пришлось ждать долго:

– Все хотят быть цветами, и никто не видит корней. Они далеко, по ним соки идут к листьям, они держат землю и не дают ей разлететься…

Меньше всего мне сейчас хотелось новых загадок.

– Ну почему Я? Я не подхожу для этого. Может, это ошибка?

Свист ветра и вздохи ветвей длились бесконечно. Оно так смеется?

– Каждый путь – это древо. У него есть корни, которые тянутся к началу, и плоды, которые упадут в руки в конце. Но по пути найдешь развилки. Придешь туда, куда пойдешь.

Казалось, мозг сейчас лопнет. Как будто сотни маленьких голосов звучали в нем одновременно со звуками Древа. Смысл сказанного ускользал, хотя мысли казались простыми.