Укрывались в фантастику, забирались в «детскую литературу», чтобы выдумывать, а не врать, – но некоторым удавалось чудесным образом быть реалистами вне идеологии и писать как для детей, так и для взрослых. Недавно я перечитала повесть Веры Пановой «Серёжа». Мир послевоенного посёлка, увиденный чистыми глазами пятилетнего мальчика, первозданно прекрасен. Но нет в нём никакой сладости, сентиментальности – Серёжа сталкивается и со смертью, и с болезнью, и с потерями, и с возможным предательством взрослых (помните, его поначалу не хотят брать в таинственные Холмогоры, куда переезжают мама и отчим). Однако в его мире есть настоящее чудо – новый отец, Коростелёв (в фильме 1960 года Данелии и Таланкина его замечательно играет Сергей Бондарчук). Поэтому все несчастья и затруднения маленькой и нелёгкой Серёжиной жизни будут преодолены и развеяны. Строгий критик Корней Чуковский считал, что Панова написала классическую книгу, которая будет переведена на все языки мира. Но не сбылось. Панова писала превосходно, почти все её сочинения экранизированы. Панову обожали читатели, Панову ценил тиран, давший ей три Сталинских премии подряд. Но эти же обстоятельства сильно отдалили писательницу от её среды. Странная женщина, красившая волосы хной (поседела в единый миг, когда в тридцатых годах посадили мужа, Бориса Вахтина), растившая троих детей, работавшая как вол, не слишком общительная. Была бы она гонимая, угнетённая – наверное, перевели бы на все языки мира. А тут три Сталинки подряд… И притом не придраться – пишет о хороших людях, которые сохранили Бога в душе. Церкви закрыты, а многие люди притом милосердны и сострадательны. Тогда как сейчас церкви доступны каждому, а что у нас с милосердием?

Я думаю, этих «кристальных» русских писателей советского периода непременно надо переиздавать. Читать и перечитывать. Они забыты несправедливо. Они ни в чём не виноваты.

Люди, выдержавшие и выигравшие Великую Отечественную войну, – были ли они обыкновенными людьми, такими же как мы с вами, или это были в сущности своей совсем иные люди, другой закваски, иного состава? Непрост ответ на этот вопрос, если он вообще есть. С одной стороны, мальчики и девочки моего поколения узнавали о войне от своих пап и мам, которые в то военное время были детьми, война была совсем близко, буквально вчера. С другой стороны, папы-мамы наших пап и мам – это те самые непостижимые дедушки-бабушки, которые отстояли Сталинград, взяли Берлин, а потом за десять лет полностью восстановили страну.

Подумать только – за исторически ничтожный срок разбомблённые города встали из руин, вся жизнь была отлажена, да так, что самомалейший какой-нибудь театрик – и тот не пострадал, вернулся на своё место. Нет, всё-таки это были другие люди. Жизнь была гораздо хуже нынешней (в отношении материальных благ и свобод), а люди были куда лучше. Они ведь, первые советские, родились ещё в Российской империи, она легла базой, со своей триадой «за веру, царя и Отечество», а на базу уже наслоились грёзы про общество социальной справедливости и новую мораль строителя коммунизма, «за Родину, за Сталина». В результате росли и мужали совершенно былинные, мифологические фигуры, как из древних эпосов.

Вспомним хотя бы маршала Константина Рокоссовского. О нём обещали снять фильм, но то ли не сняли, то ли карантин всё порушил – но нет художественного воплощения этой исполинской фигуры. Его биография сама по себе кажется кратким изложением некоего увлекательнейшего сценария. В нашем кино сегодня часто прокручиваются игровые, вымышленные ситуации, когда сконструированные неправдоподобные герои отправляются на условную войну и там побеждают. Но вот же подлинность, как она есть, – судьба Рокоссовского, где сценаристам и выдумывать ничего не надо, он ведь ещё и мужчина был хоть куда, и романы лихо крутил, абсолютный герой!