Нимфа мялась у входа в приватную кабинку. Стеснялась, что ли?

– М-м-м, простите, у меня небольшое ЧП произошло… а можно я позову другую танцовщицу? – внезапно выдала она, там и не отойдя от занавески.

Ёлки-палки, какое у неё там может быть ЧП? Ноготь сломался? Тоже мне «танцовщица»… Нет, чтобы назвать всё своими именами. Стриптизёрша, которая наверняка ещё и за небольшую плату согласится на «продолжение».

Приходить в этот клуб было противно, но работа обязывала. Здесь и сейчас я ВИП-клиент, должен делать вид, что пришёл подрочить на девушек или как там у них это называется. Получить «эстетическое наслаждение», во!

– Нимфа, да танцуй уже! – рявкнул я, злясь. – Две минуты – и можешь быть свободна.

Можно подумать мне этот стриптиз нужен… Полковник голову откусит, если я ничего по этому ночному клубу не нарою.

Девушка что-то буркнула, сделала свет ещё более тусклым, включила ужасных бегающих цветных зайчиков и шагнула на дешёвый подиум. Всё вокруг словно расплылось. И свет, и тени, и этот чертов клуб – всё исчезло.

Никогда не был фанатом ни балета, ни стриптиза, ни танцев в каком-либо виде, но эта девушка танцевала так, что у меня все мысли вылетели вон из головы. Её бедра маняще терлись друг от друга, она мягко переступала в этих туфлях, от чего ноги казались бесконечно длинными. Гипноз какой-то! Прогиб спины, взмах лиловыми волосами, полные приоткрытые губы.

Я всегда думал, что стриптиз – это пошлость, но и представить себе не мог, что его можно танцевать так.

Слишком красиво, слишком плавно, слишком, черт возьми, сексуально.

Девушка присела у пилона, демонстрируя мне спину и шикарные ягодицы, затем повернулась и легонько провела ладонью по моим брюкам, и на секунду вскинула взгляд… Свет вспыхнул именно в эту секунду, и меня закоротило от огромных аквамариновых глаз не на шутку.

Эта девушка мне напомнила другую. Олеську. Лесёнка.

Время застыло.

Возвращаться в Норильск было и страшно, и до жжения в мозгу хотелось оказаться в родном городе поскорее. Знаете такое идиотское ощущение, когда после васаби черепная коробка изнутри чешется, но нет возможности её почесать? Вот и мне так же и хотелось, и… будем честны – было охренеть как стрёмно! – даже случайно встретиться с Олесей.

И как полный болван я боялся в первую очередь самого себя.

Три года. Три года, как я сбежал из Норильска, словно загнанный зверь, пытаясь скрыться от собственного наваждения. Оставив очаровательную семнадцатилетнюю девочку с огромными аквамариновыми глазами в прошлом. Олесю я знал практически с пелёнок. Дочь лучшего друга. Гениальный ребёнок, конечно – способная, остроумная, с блеском в глазах, который не потушишь. Она в свои двенадцать с лёгкостью разбиралась со сложными головоломками… всеми этими железными гвоздями, какими-то колечками, которые мне казались чем-то оверсложным… Тогда я смотрел на неё мелкую и не обращал внимания, откупаясь игрушками, чтобы провести время с Димоном за шашлыком.

А потом ей исполнилось шестнадцать… У неё начала расти совершенно умопомрачительная грудь. А ещё округлились бёдра, и талия стала тонкой-тонкой, словно тростиночка. Однажды Леська забралась ко мне на кресло с ногами, потёрлась и промурлыкала на ушко:

– Дядя Даня, а можно мне на день рождения додекаэдр Рубика?

Додекаэдр я ей подарил. Через Димона. А сам свалил в столицу. Когда появилось предложение перевестись в московский филиал ФСБ, я согласился не раздумывая. Объяснил друзьям это потрясающими перспективами, закатил громкую вечеринку, но в душе я всегда знал, что уезжаю от неё – от Олеси. Ну ненормально это, хотеть до умопомрачения девчонку, которая на двадцать лет младше тебя! Просыпаться в ночи в поту от эротических снов. И ладно бы, какая-то рандомная с улицы… Так не же! Угораздило меня запасть на дочь лучших друзей.